Унесенные блогосферой

Однако на этот раз на кафедре отмазологии имении Виктории Берсеньевой имелась железная отмазка без всякого применения стратегического кудрекрутящего оружия.

– Нет, нет, так мы не договаривались, – заявила Вика, отступая к лифту. – Фото, фото, все на фото! Ты что, меня ж вывернет! Я же филолог, а у нас, у филологов, воображение художественное! Я же все улики перепорчу. Нет-нет! Только фото! Пока-пока, Борис, пиши, звони, я вся твоя на этом деле!

Глава 6 Высокие отношения

А не замахнуться ли нам, понимаете,

на Вильяма нашего Шекспира?

(из кинофильма «Берегись автомобиля»)

– Сколько времени? – бросила Вика, отчаянно давя на газ.

– Почти три часа.

Я не понимал, куда она так неслась, а она не собиралась объяснять. От всех ее сегодняшних недоговорок, капризов, нехотелок, требований помощи, неожиданных откровений и других тайн мадридского двора разной степени тяжести я устал чудовищно и поэтому ничего не спрашивал. Какое-то время мы ехали молча. Первой заговорила Вика.

– В три, – многозначительно сказала она, выруливая на одну из центральных улиц нашего района, откуда до дома оставалось минуты четыре-пять езды. Я не ответил, демонстративно глядя в окно.

– Он сказал, что придет в три, – пояснила Виктория, бросив на меня косой взгляд.

– Кто он? – уточнил я, давая понять, что если разговор ведется на равных, то я готов говорить. Удивительно, но иногда с Викой надо как с шипящей дикой кошкой, тогда она сбавляет обороты.

– Я обещала одному адвокату. Еще до всей этой истории с лобстерами.

Теперь наконец-то худо-бедно прояснилось, почему она целый день пыталась срулить с работы, используя для этого самые неестественные средства вроде лака для волос и собственных актерских талантов, которых, впрочем, хватило не на много. «Я не такая, я иная, я вся из блеска и минут», как говорит героиня из пьесы Лавреньтьева «Разлом», а ведь можно было объяснить самыми обычными словами. И слова эти – «оскорбление чести достоинства и деловой репутации». Именно такое дело, как выяснилось, тетку попросил вести один пока неизвестный нам с Викой адвокат.

– Публичность придает даже самым глупым и грязным словам определенный вес. Как раз тот случай, – сказала Вика, вытаскивая из бардачка номер местного еженедельника «Акты и факты». – Вот, полюбуйся.

«НЕ НРАВИТСЯ!», – гласил заголовок на первой странице газеты. Под заголовком располагалась фотография молодого мужчины, одетого в модную куртку-бомбер, поверх которой был небрежно обмотан объемный цветной шарф, заканчивавшийся веселыми африканскими косичками. В ухе у парня торчала серьга, на носу красовались очки в толстой фиолетовой оправе, одним словом весь вид стопроцентно выдавал представителя творческой профессии или просто хипстера в тренде. Но самым интересным в этом фото был не внешний вид модели и даже не подпись, а тот факт, что прямо над головой парня, сразу над выкрашенными а-ля Джастин Тимберлейк кудрями располагался интернет-знак «не нравится»: кисть руки с опущенным вниз пальцем, что придавало снимку откровенно тревожную ноту. Если в интернете ты кликаешь на знак «не нравится», то это означает лишь то, что лично тебе не нравится данное конкретное фото и только. Обыкновенная вполне себе оценка. Но в газете знак смотрелся просто как какое-то жуткое клеймо, что-то навроде желтой звезды Давида на воротах еврейских домов во вторую мировую. Однако, кроме всего прочего, лицо мужчины было мне как будто знакомо.

– Это режиссер нашего драмтеатра Виктор Новоселов. Наверняка видел по местному ТВ, – пояснила Вика. – Он часто выступает. Режиссер-новатор.

Точно, это был он. Я вспомнил, что даже собирался сходить на новую постановку по «Грозе» Островского, которую даже приезжавшие московские критики хвалили за новый нетривиальный взгляд на классику.

В основном дела по части оскорбления чести и достоинства были простыми: как правило это были обзывательства на собраниях домовых комитетов, в ЖСК, в магазинах, бизнес-конференциях, заседаниях, собраниях и прочих местах массового скопления человека в его естественной среде обитания. Есть даже целые классификации оскорблений: по названиям животных и насекомых (козел, гнида, корова, тля, паразит), по названию некоторых профессий (мясник, шлюха, палач), сравнение с историческими личностями, чьи дела не вызывают у потомков восторгов, например, Гитлер, Пол Пот или Мария Медичи. Однако сейчас речь шла о театре. А театр есть театр. И дело это с первого же взгляда на публикацию обещало быть более выразительным и увлекательным, нежели обычно.

– Автор статьи театральный критик Вилкин в суде хлопал глазами и упирал на то, что это его частное мнение. Ну не нравится эму этот режиссер и постановка его тоже не нравится. Так что суд первой инстанции они проиграли… – пояснила Вика, усмехаясь и заправляя газету за солнечную шторку над своим местом.