Унесенные будущим

- Что это? – недоуменно спросила Карина, прикладывая напульсник к миниатюрному экрану на столбе перед входом в помещение.

- То, что здесь едят местные веганы, я надеюсь. – вздохнул Годяй. – Цвет мерзотный, не похоже на обычные салатики в горшочках. Пожрать, кстати, не мешало бы, хотя вчерашняя вечерняя биомасса меня на вкус не вдохновила. Случайно не знаешь, что туда входило?

Девушка отрицательно мотнула головой и в этот момент из помещения к ним вышел человек, на одежде которого красовались те же эмблемы, что на воротах.

- На смену пришли? Что делать знаете? Объясняю только один раз, так что слушайте внимательно – зачастил он, не дожидаясь ответа. – Вначале грядки стоит аппарат для сбора, включаете его, дальше он сам движется по ней, ваша задача только останавливать, когда засорится и скидывать вот этим, - он достал из-за угла прислоненные к стене обычные вилы, только пластиковые – на конвейер то, что упало мимо. Работа самая простая, не ошибетесь. Дневная зарплата – 16 кредитов плюс бесплатный обед в середине дня. Если вопросов нет, можете приступать у четвертой гряды, потом увидите, где моргает номер, та следующая. Удачной работы. – добавил он, скрываясь за дверью.

- Трэш какой-то, а не постановка задачи, - удивленно произнесла Карина вслед скрывающемуся за дверями мастеру.

- Небось в игрушку играет, вот и не до нас, - усмехнулся Годяй. – Я таких видел, кричат, что заняты, а у самих в мониторе пасьянс мерцает. Ладно, бери вилы, пора пахать и собирать.

Машина для сбора мха, как оказалось, именно его пышными порослями были покрыты бескрайние гряды станции, оказалась машинкой для стрижки волос, увеличенной этак раз в триста, управлялась она пультом, свисающем с длинного кабеля, закрепленного где-то под потолком. Удивившись, для кого растят такое богатство, Годяй решительно схватил пульт и нажал на зеленую кнопку. Машинка загудела и неторопливо поплыла над грядкой, подстригая верхние веточки мха и отбрасывая их на транспортную ленту сбоку. Работа оказалась действительно незатейливой, время от времени надо было поправлять мох на ленте, а упавший на пол, закидывать вилами обратно. Иногда машина вырывала мох с корнями, тогда они ее останавливали и освобождали зубцы от мусора, проводя между ними теми же вилами. Но через пару часов у Годяя с непривычки от постоянных наклонов стала побаливать спина, а Карина и вовсе постанывала через каждый метр.

Наконец, не выдержав, Годяй выключил машину и, положив пульт на ленту, направился к дальней стене ангара, до которой оставалось совсем немного.

- Ты куда? – крикнула Карина, обессиленно садясь на ленту конвейера.

- Куда каждый президент пешком без охраны ходит! – донесся до нее ответ.

Парень подошел к стене, и опорожнившись на нее, блаженно рухнул на мох в конце грядки. Напульсник злобно отреагировал алым.

- Бля-я-я, - простонал Годяй, со злобой смотря на очередную камеру над головой. – Ну как же так??? – и снова повалился на пушистый мох.

- Годяй, где ты? – донеслось до него.

- Во мху я!

- Не поняла!

Годяй лениво открыл глаза. Оранжевый свет от ламп на потолке совсем был не похож на привычное солнце, и он их опять закрыл. Так было гораздо лучше, едва горьковатый запах мха напоминал ему редкие выезды на природу с папой и мамой, тогда еще не полностью погруженных в работу. Когда теперь он их увидит, если сам черти-где и неизвестно, вернется ли…

- Ты чего матом ругаешься?

Услышав голос Карины, Годяй очнулся от мыслей и встал с грядки в проход.

- Ничего я не ругаюсь! Ах, это… Забей, проехали. Сколько я валялся?

- Да минут пятнадцать, не меньше. Уже думала, случилось чего с тобой.

- Волки напали под землей, теперь отдыхаю, умаявшись от них отбиваться. Пошли дальше пахать.

Карина вздохнула, согласно поведя головой.

Они закончили с грядой еще до сигнала на обед, услышав который оба сильно удивились. Там, в прошлом, никто еще не удосуживался оповещать о нем звуком трубы, после которой из невидимых динамиков лилась песня о здоровом питании. Сам обед проходил в том же здании, где моментом отыскали местную столовку по цепочке уныло плетущихся к раздаче таких же бедолаг, как и они. Само же единственное блюдо произвело на них неизгладимое впечатление; бурая масса, не иначе из мха, который они собирали, среди которой красовался грязно-белый шарик, напоминающий по вкусу манку, отваренную с курицей. Из каких продуктов были сделаны эти компоненты, ребята постеснялись спрашивать – обед происходил практически в гробовой тишине, нарушаемой лишь звяканьем ложек и звуками, сопутствующими поглощению еды за соседними столиками, начиная с чавканья и заканчивая трелями выпускающихся газов, на которые никто не обращал внимания.