Унесенные будущим

— Сам провтыкай. Он просит найти напарника для своей дочери для переселения то ли в игру с каким-то полным погружением, то ли черт знает куда. Вот как найти такого человека, если там он должен провести год, а то и больше, при этом не попав в сводки пропавших? Наш контингент нельзя, папа не позволит, из наших, сам понимаешь, тоже. Остается случайный прохожий, о котором мало кто вспомнит. Этот же клиент живет один, никто особо не спохватится. Судя по тому, что в компе про него нарыл, образ жизни почти замкнутый. Родители живы, но в данное время за рубежом, а приехать сюда сейчас проблематично плюс вряд ли охота. Да и по возрасту к любимой папиной дочке подходит. Ну?

— Он же дрищ!

— А кто в его возрасте похож на Емельяненко? И потом, если папашка согласится, с нас взятки гладки, как говорится. Ну а сгинут там оба, его проблемы.

— Ну, допустим... Как уламывать будем?

— Не надо уламывать, — весело ответил собеседник. — Парень и так вышел весьма опечаленный последними событиями в его жизни, так мы утречком еще немного добавим. Ты смотрел его личное дело? Видел там условный срок?

— Гомику какому-то носяру расквасил за то, что тот его в метро лапал, а он заяву накатал на членовредительство, вот условный и впаяли. Я так понимаю, в местном отделении ему подробно все объяснили, парень даже не рыпался с апелляцией.

— Вот! Это значит, что не совсем дрищ, это раз, в обиду себя не дает, это два, время условки еще не прошло, это три. Припугнем маленько реальным сроком, клиент поплывет и согласится на все, лишь бы солнышко не сквозь решетку видеть. Кто молодец — я молодец!

— Твои б усилия, да для поиска реальных злодеев... — задумчиво протянул собеседник, внимательно вчитываясь в личное дело Годяя. — Хотя в одном ты прав, парень действительно удобен для выполнения поручения нашего майора, можно попробовать предложить его кандидатуру.

С утра Годяя опять привели на беседу. Сев на предложенный кивком головы стул напротив того же опера, он вжал голову в плечи, приготовившись к глухой обороне от всего, что ему сейчас скажут. За невероятно долгую ночь на жесткой скамье под пьяные завывания сокамерника, он мечтал только об одном — побыстрее выйти отсюда и завалиться дома под уютное одеяло. В том, что его выпустят, Годяй теперь ни грамма не сомневался.

— Надеюсь, вы переосмыслили свое поведение, гражданин Еремин, или дальше продолжите тянуть с признанием?

— Вы не имели права меня задерживать, я ничего плохого не совершал. — глухо ответил Годяй.

— Имели, причем полное, на 24 часа до выяснения личности, паспорт всегда с собой надо носить. — наставительно произнес допрашивающий. — Я вижу, ночи вам не хватило, что ж, придется вспомнить кой-какие факты из вашей биографии, а именно условный срок за нанесение легких телесных повреждений. По совокупности с продажей запрещенных наркотических веществ это потянет на весьма неприятные несколько лет проживания в колонии общего режима.

— Я ничего не продавал, сами знаете! — упрямо тихим голосом заявил Годяй.

— Это суд решит, продавали или нет, Андрей Витальевич, а улики и вещественные доказательства мы ему предоставим.

— Подбросите? — с вызовом спросил парень.

— Повторяю, найдем и докажем! — рубанул второй оперативник. — Только в этом случае признаваться поздно будет и срок за отказ от признания увеличится примерно на год. Будешь сидеть, щенок, и долго!

— Не спеши, Юра, не угрожай... Я вот тут подумал, парень может помочь нам в одном дельце, заодно и грешки свои искупит, не такие уж они и большие по нынешним временам. А выполнив задание, может заодно соскочить с кривой дорожки, ведущей к заведению с решетками вместо окошек. Как думаешь, пойдет тебе такое? — перевел взгляд на Годяя оперативник.

— Стучать не буду!

— Эх, гражданин Еремин, вы слишком плохо о нас думаете, мы совершенно другое намерены предложить. Например, командировочку с одной интересной девицей, правда долгую, этак на годик, зато оплачиваемую. Думаю, разменять пять лет колонии на год командировки для вас моральной проблемой не составит, тем более, что тогда и родители ничего не узнают, и обратно в страну их не попросят из-за преступных шалостей отпрыска. Короче, вот тебе подписка о невыезде, свободен пока. Придешь домой, отоспишься, может чего умное в голову придет. Ждем завтра к десяти утра.

Проснувшись, Годяй весь вечер думал, что за командировку ему хотят предложить. Угрозы насчет колонии он всерьез не воспринял, по большому счету сажать его не за что, вот упоминание о родителях беспокоило намного острее. Если их вернут из-за него домой, да еще уволив, это огромная подстава с его стороны и конец спокойной размеренной жизни. А ведь он надеялся, что когда-нибудь его заберут отсюда... туда... где до ласкающего душу слова «океан» всего часа четыре на авто. Все родная лавочка около школы виновата, будь она неладна, довыпендривался в «своего» парня, расхлебывай теперь полными ложками. Так что с утра он уже топтался перед входом в отделение, нетерпеливо поглядывая на минуты, оставшиеся до десяти.