Унесенные магией

Странный лес. Очень странный… Как только я зашел под кроны деревьев, меня словно ведром холодной воды окатили. Такой контраст между теплым, приветливым лугом и тем, что я чувствую здесь. И дело не только в том, что я перешел из солнечного света в тень деревьев. Сразу же, только я сделал первый шаг в этом лесу, все звуки как-то… Изменились? Шум шагов, бряцанье доспехов и оружия – все стало слышаться словно через подушку. Глухо, неестественно… А потом пришло понимание, что других звуков, кроме тех, которые производит наша армия, и не слышно. Я не специалист по лесам. Был-то только в небольших посадках, разделявших фермерские поля вокруг Агила, да в джунглях по ту сторону гор. В джунглях все кишело жизнью – постоянно что-то шевелилось вокруг, кишело под ногами, кричало, выло, шуршало, капало, падало… И в тех посадках нет–нет, да и прошуршит в траве какая-нибудь мелочь, или птица защебечет… Здесь же, не слышно даже скрипа деревьев. Странно – ветер, прохладный, упругий, ощущается, а деревья не скрипят под его напором. И листья этот ветер словно тоже не трогает… И вообще, деревья-то выглядят как-то… Потусторонне? Мертво, несмотря на то, что их ветви усыпаны вроде бы нормальной листвой. «Вы все равно – мертвы». Теперь я готов поверить этим словам Байроды. Как-то все вокруг… Потусторонне?

Не один я почувствовал себя, мягко говоря – неуютно. Стихли разговоры между воинами, все напряженно заозирались. Даже шаг замедлился. По лугу-то мы шагали бодро и радостно, а вошли в лес – у каждого такой вид, словно он ожидает, что вот сейчас из-за дерева что-то выпрыгнет. Причем – прыгнет прямо на него.

— Что-то мне как-то… – прошептал Молин и не закончил.

— Ага. Жуткое местечко. – согласился с ним Баин. – Алин, ты бы спросил у своей Нарив – что за шутки здесь творятся?

Нарив идет справа от меня. Она тоже насторожена, но именно насторожена, когда остальные – больше подходит слово «напуганы».

— Нарив! – прошептал я.

Она не повернулась – продолжает всматриваться куда-то вглубь леса.

— Нарив! – чуть громче позвал я. – Ты ничего не…

Закончить вопрос я не успел. Резкий, ударивший по ушам даже через «подушку» вскрик. Какая-то возня впереди. Все замерли на месте. Не знаю как остальные, а я – пару мгновений просто не в силах пошевелиться.

— Уберите это! – провизжал кто-то голосом, больше напоминающим предсмертный визг свиньи.

— Сомкнуться! – заорал Ламил. – Круговая оборона!

Приказ, в принципе, и не требовался. Все и так, только раздался крик – прижались друг к другу, словно ища защиты. Все и так напряженно вглядываются в лес вокруг. Каждый и так держит оружие наготове, собираясь дать отпор неведомому. Нет, не все. Судя по крикам сзади, кто-то не выдержал и бросился обратно – на залитый ласковым светом луг, подальше от окружающего ужаса. Ужаса – невидимого и непонятного и оттого еще более пугающего. На что они надеются? – подумал я. – К Байроде в горы подадутся или думают, что в одиночку выживут здесь?

Крики впереди стихли. Только какая-то возня и тихая ругань. Что-то зашелестело прямо у меня над головой. Я только успел поднять голову, чтобы увидеть промелькнувшую молнию одного из мечей Нарив. На лицо посыпались какие-то ошметки… Я отшатнулся так резко, что чуть не сбил с ног стоящего позади Баина. Обязательно сбил бы, если бы не то, что стоим мы тесной кучкой. Глянул под ноги – на земле бьется какой-то мелкий зверек, разрубленный пополам. Жуткий зверек… чуть вытянутая голова туго обтянута серой растрескавшейся кожей, абсолютно сухой, как бумага, на вид. Пасть, усеянная мелкими игольчатыми зубами, открывается и закрывается – словно все пытается укусить хоть кого-то. Лапки маленькие, с мелкими, острыми коготками… Все тело твари почти лысое – лишь кое–где – в основном, на длинном хвосте – сохранились клочки шерсти неопределенного цвета. Бока впали так, что все тело словно состоит из рельефных ребер…

— На белку немного похоже… – задумчиво протянул Навин.

Все смотрят на постепенно затихающее животное. Только Нарив не отрывает взгляда от леса.

— …эльф знает, что еще… бу–бу–бу – голос Молина зазвучал еще глуше и стал совсем неразборчивым.

Я оглянулся – друг надел на голову свой, похожий на ведро, шлем и поправляет его. И никто, как еще недавно, не смеется. Действительно, кто его знает – что тут еще на голову упасть может. Я последовал примеру Молина и надел свой шлем, висевший до этого притороченным к ремню. Многие из тех, у кого тоже есть шлемы, поступили так же. А тем, кто не смог или не сумел его себе раздобыть, оставалось только раскаиваться в этом.

— Вперед, что встали! – послышался голос Ламила. Не крик, как обычно, а этакий настороженный рык.

— Говорят, впереди на кого-то из баронских какая-то птица напала. – обернувшись, прошептал идущий впереди Робан. – Тоже зубастая.

— А я слышал, – присоединился к разговору Навин, – что та птица выглядела так, словно уже не первый год дохлая.

— Врешь! – прогудел из-под своего шлема Молин. – Как может напасть что-то дохлое?