Унесенные магией

Разбивая лагерь, мы столкнулись с одной очень серьезной проблемой. Судя по всему, провести эту ночь нам придется в темноте. Вокруг – ни одного дерева или даже жалкого кустика. Одна трава. Да, позади нас, неподалеку, стоит темной стеной лес. Но… Даже Ламил не приказал никому вернуться и набрать дров для костра. А если бы приказал – не знаю, выполнил бы хоть кто-то такой приказ. Лично я, скорее всего, отказался бы – лучше всю жизнь сортиры закапывать, чем вернуться в сгущающихся сумерках в тот лес с его ходячими скелетами и атмосферой ужаса.

— Вы дежурите в первую смену, – объявил нам десятник, – до половины первой ночной стражи. Дальше вас сменит десяток Жорена.

— Повезло. – шепнул Крамм. – Первая смена – не придется сон разрывать…

— Какое там «повезло»! – так же тихо ответил ему Дони. – Я уже не помню когда последний раз спал нормально!

— «Нормально» – это на подушках и с бабой под боком? – съехидничал Молин.

— Если так, то ты, сопляк, «нормально» вообще никогда не спал небось? – не остался в долгу Дони.

— Тихо вы! – шепнул Баин. – Десятник идет!

Привлеченный перешептываниями, Ламил подошел к нашему концу строя.

— Сплетничаем, девочки? – поинтересовался он. – Обсуждаете, у кого девка помягче будет? Так давайте, я попробую каждую – сразу ваш спор разрешу.

Кто-то заржал с другой стороны строя, а мы стоим молча – едим глазами десятника.

— На всякий случай, если вы так увлеклись своими разговорами, что не услышали того, что я только что говорил, – Ламил на мгновение умолк и обвел нас взглядом, – я специально для вас, недоумки, повторяю: если хоть у кого-то из вас я увижу закрытые глаза – даже если вы просто моргнете в этот момент! – я повырываю их лично и сварю себе из них неплохой супец! Повторить еще раз, или до ваших задниц, по недоразумению оказавшихся на плечах, что-то дошло?

— Дошло, господин десятник! – мы гаркнули все, как один, вызвав недоуменные взгляды наемников из других десятков.

— Тогда, какого эльфа вы еще стоите здесь? – рявкнул Ламил. – Живо – по местам!

Шаг… Еще шаг… Десять шагов в одну сторону, вдоль границы лагеря, десять шагов в другую сторону… Нет, это невозможно! Спать хочется так, что я уже всерьез подумываю о том, чтобы придерживать, сами собой закрывающиеся, веки пальцами. Вокруг темно – хоть глаз выколи. Слабый свет чужих звезд никоим образом не рассеивает ночную тьму. Кое-что, конечно, видно, но настолько неверно и искаженно, что, почитай, вообще не видно ничего. На севере, как раз там – куда мы направляемся, видно какое-то слабое фиолетовое сияние. Оно стало заметно как только стемнело и мы уже успели высказать несколько предположений о том, что это такое. Но обсуждение то было вялым, неохотным – все слишком устали. Впрочем, разговоры все равно не утихали – хоть так можно попытаться отогнать сон.

— Храпят-то как, сволочи! – сплюнул Молин. – Сами дрыхнут, а мы…

— Погоди, – ответил Баин, – вот, скоро их черед придет – ты на них своим храпом и отыграешься.

Откуда-то из глубины лагеря донесся тихий смех.

— А этим чего не спится? – поинтересовался я, чуть не вывихнув челюсть в очередном зевке.

— Говорят, что кто-то из баронских там, – Молин указал в направлении леса, – в лесу, подобрал череп, отвалившийся от одного из костяков…

— Зачем? – удивился я.

— А он, говорят, как отвалился – так продолжал зубами клацать. Ну, кто-то его и подобрал, забавы ради.

— Вот, как угрызет его – будет забава. – сказал Баин.

— Эй, Алин! – мы как раз проходим мимо Робана.

— Чего тебе?

— Слушай, а баба та, которая все вокруг тебя вьется…

— Это еще кто вокруг кого вьется! – хмыкнул Молин.

— В общем, это… – отмахнулся от него Робан. – Она в нашем десятке, или как?

— А что? – спросил я.

— Да мы, вот, думаем…

— Кто это – «мы»? – поинтересовался Молин. – Ты же один здесь стоишь! Или ты завел себе невидимого друга?

— Молин, я тебе сейчас нос сломаю! – пообещал Робан. – Мы с Дони тут размышляли. Он сейчас отлить отошел. Так о чем я? Вот, смотри – баба та – Нарив, да? – все у нашего десятка вьется. И в бою, и так – когда идем. Получается – в нашем же она десятке?

— Ну… – я задумался. – Наверно, получается, что так…

— Тогда почему она спит, когда мы тут ходим?

— Спроси у нее сам! – почему-то я разозлился. Даже спать расхотелось. – Давай, разбуди ее и спроси!

— Да я же просто… Интересно… – тут же пошел на попятную Робан.

— Робан, она – наш проводник. – вступил в разговор Баин. – В нашем десятке она потому, что только Алин понимает ее речь. И потом, думаю, если бы она должна была дежурить с нами – Ламил ей об этом сказал бы.

— Ага… Скажешь ей… – пробурчал Робан, но мы уже пошли дальше, продолжая отмерять шаги вдоль границы лагеря.

Ночь, тишина, разрываемая храпом спящих, мерный шорох шагов по траве. Кажется, что это все мне уже снится, а не происходит на самом деле. Шаг… Шаг… Справа, со стороны лагеря, мелькают какие-то тени. Я остановился и, стараясь сфокусировать взгляд, пригляделся. Наконец-то! Это, недовольно ворча и позевывая, идет наша смена.

— Это мне снится, или нас все же соблаговолили сменить? – высказал мои мысли вслух Молин.