Унесенные страстью

Сомнений не оставалось – прибыла новая партия невест. Этот упрямый старый черт хотел, чтобы Калем женился.

Что касается Фергюса Мак-Лаклена, дальнего родственника и вечного бельма на глазу, Калем никогда даже представить себе не мог, что еще взбредет в голову старику. Фергюс творил что ему вздумается, утверждая, что возраст, жизненный опыт и близкое родство со старым лордом, отцом Калема, на веки вечные дают ему право поступать наилучшим, с его точки зрения, образом с «сыном его доброго друга, старого лорда, Мак-Лаклена из Мак-Лакленов, Господь да благословит его душу, невзирая на его непутевых сыновей». То, что Фергюс, заменив отца, помогал растить Калема и его младшего брата Эйкена, только увеличивало рвение старика.

А в последние несколько лет это рвение было направлено на то, чтобы заставить Калема, вождя клана Мак-Лакленов, стать в конце концов женатым человеком. Старик начал сватовство сначала потихоньку, исподволь, но когда Калем отказался принимать его намеки всерьез, старый пройдоха стал заманивать женщин на остров, суля им в награду «отличного мужа, владельца немалого имения».

Для Калема женитьба казалась хуже смерти. Он понимал, что когда-нибудь ему придется пойти на это, тем не менее он вовсе не намерен был с этим спешить.

Калем поправил очки, высунулся из-за дерева и стал внимательно разглядывать женщин.

Ему тут же захотелось бежать без оглядки.

Он тотчас же снова спрятался, снял очки и тщательно протер их о рубашку. Потом поднял их повыше, разглядывая на солнце, еще раз протер и снова надел.

Первая женщина была так стара, что спина ее уже начинала сутулиться. Вторую ему не было видно – мешали рыжие космы третьей. По правде говоря, рыжая шевелюра не давала вообще ничего разглядеть на расстоянии трех футов от ее головы. Мгновение спустя он заметил, что она то и дело как-то странно подергивается. Калем слегка вытянул шею. И все-таки ему, как и прежде, видны были только три из пяти женщин.

– Вот он! – раздался женский вопль у него за спиной.

– Ya! Das ist him! [1] – пронзительно закричала другая.

Калем стремительно обернулся. Две женщины, которых он прежде не видел – по лицам обеих было видно, как страстно они жаждут завладеть каким-нибудь мужчиной, – стояли у него за спиной среди сосен. Он услышал крик тех, кто остался на пристани:

– Подождите нас!

Мгновение спустя в вихре песка и сосновых иголок, взметнувшихся из-под ног обладательницы необузданной рыжей шевелюры, все они с разных сторон двинулись прямо на него.

Калем повернулся и бросился бежать со всех ног.

Глава 5

Когда пастух с дудою дружен,

И птицы вьют гнездо свое,

И пахарь щебетом разбужен,

И девушки белят белье,

Тогда насмешливо кукушки

Кричат мужьям с лесной опушки:

Ку-ку!

Ку-ку! Ку-ку! Опасный звук!

Приводит он мужей в испуг.

Уильям Шекспир

Калем захлопнул за собой дверь библиотеки и на мгновение прислонился к ней, с трудом переводя дух. Сосновые иголки прилипли к его влажной рубашке, нити бородатого мха висели на брюках и на ремне. Очки его болтались на одном ухе. Он надел их как следует, поправил на переносице, и стекла их тотчас же затуманились от жара его потного лица.

– Когда-нибудь я убью Фергюса, – пробормотал он сквозь зубы, снова протирая очки и обирая иголки, мох и влажные листья с одежды. – Вот этими руками... Сдавлю его толстую старую шею.

– Сдается мне, Фергюс привез тебе новых невест!

– Ну да, – выдохнул Калем, снимая увядший лист клена с белой рубашки и обернувшись на голос брата.

Эйкен сидел у окна, вытянувшись в кожаном кресле с подголовником; ему приходилось сидеть, откинувшись и вытянув ноги, – высокий рост не оставлял ему выбора. Калем тоже считался высоким при шести футах роста и достаточно сильным и мускулистым, но Эйкен был более чем на полфута выше, более широк в плечах, а руки его были такие громадные, что он мог обхватить своей ладонью ствол молодого дерева. Он метал молот дальше, чем кто-либо из всех, кого Калем знал, и при этом был достаточно проворным, чтобы носиться на коньках, точно ветер, сжимая клюшку в громадных ладонях. К тому же были лошади Эйкена. На Эйкена Мак-Лаклена стоило посмотреть, когда он гарцевал на одном из своих великолепных белых скакунов!

У Калема не было такой, как у брата, сноровки в обращении с животными. Зато он сам умел быстро бегать. Он бегал так быстро, что мог состязаться с любым из скакунов Эйкена в гонках по берегу. В детстве Калем всегда выходил победителем в соревнованиях по бегу. Он умел поворачивать на бегу, не теряя при этом ни доли секунды.