Унесенные ветрами надежд

Элизабет, словно окаменев, стояла у ног лежавшего на смертном одре мужа и смотрела на него. Многочисленные соболезнования она выслушала безучастно. Точно так же, как она иногда во время их совместной жизни молила Бога помочь ей полюбить Роберта, Элизабет сейчас мысленно просила дать ей возможность оплакивать его. Ибо молодая женщина подозревала, какое странное впечатление произведет на окружающих то обстоятельство, что она не в состоянии выразить свою печаль более эмоционально. Одновременно она ненавидела себя за то, что в этой ситуации вообще тратит душевные силы, размышляя, что о ней могут подумать другие. Марта, для которой обычно было очень важно, что будут говорить о ней люди, уже не волновалась на этот счет. Она совершенно не обращала внимания на то, что от нее несло, как от животного, что ее седые волосы жидкими прядями свисали до бедер, что ее ночная рубашка была запятнана рвотой (когда ей сообщили о смерти сына, ее стошнило), что ее голые ступни были мозолистыми, желтыми и грязными. Она просто сидела здесь, сотрясаясь от ужаса и печали, словно, кроме нее и мертвого Роберта, никого больше на свете не существовало.

В какой-то момент Элизабет не выдержала. Она покинула дом и вышла на улицу, чтобы послушать, есть ли какие-то новости. Мулатка исчезла. Ни один из долговых слуг, ни один из рабов якобы ничего не видел и не слышал, однако было понятно, что исчезновение Силии было связано со смертью Роберта. Гэрриет решительно заявила, что Силия не могла причинить вреда ни единой живой душе, однако факты говорили сами за себя. В хижине, в которой мулатка провела прошлую ночь, была найдена разорванная, покрытая пятнами крови рубашка, а под ней – кольцо, принадлежавшее Роберту. Это было не ценное украшение, а дешевая побрякушка из тех, которыми он обычно одаривал женщин, приглянувшихся ему. Он всегда носил несколько таких колец с собой. Элизабет часто видела, как он, поигрывая, звенел ими. Однажды он даже дал Джонатану браслет, который ей потом пришлось отнимать у малыша, чтобы тот не засунул его в рот. Разумеется, она не могла не догадываться, зачем Роберт носит с собой эти дешевые безделушки.

Бенджамин Саттон, у которого часто сбегали рабы, сразу же организовал поисковые группы. На одной из ближайших плантаций он попросил дополнительно легавых собак и разослал на поиски несколько групп мужчин. Гарольд, не колеблясь и не медля ни минуты, сразу же присоединился к одной из таких групп. Сейчас он был похож скорее на тень самого себя, однако в его глазах Элизабет увидела нечто такое, от чего ее сердце буквально заледенело. За смерть Роберта, и это было ясно, кому-то придется дорого заплатить.

Джордж Пенн вместе с несколькими другими плантаторами занялся созданием и вооружением местного гражданского ополчения. Необходимо было готовиться ко всему, на тот случай, если запланированные переговоры закончатся неудачно. Кроме того, следовало провести военные учения и обсудить стратегию боя, о чем Джордж по привычке многословно, с подробностями сообщил всем, при этом напомнив о своем военном опыте, приобретенном в битве у Марстон-Мура. Так что поиск сбежавшей убийцы, какой бы достойной сожаления ни была смерть бедного молодого Данмора, Пенну вынужденным образом пришлось предоставить другим людям. Судьба и благополучие острова для него всегда были на первом месте, и ради этого он готов был принести себя в жертву. Большинство гостей, которые остались ночевать в поместье, использовали эту возможность, чтобы исчезнуть вместе с ним.

Элизабет показалось, что Анну вполне устроило то, что Джордж принес ей свои извинения и уехал. Бледная, погруженная в себя, она сидела на веранде с вышиванием на коленях. Правда, рукоделие не могло отвлечь ее, потому что у нее слишком сильно дрожали пальцы. Когда Элизабет подошла к ней, она подняла на нее глаза, окруженные темными тенями, и глухо произнесла:

– Что бы там ни произошло, я уверена, что вины Силии тут нет!

«Эта девушка действительно ни в чем не виновата, – тут же мысленно согласилась с ней Элизабет. – Вина исключительно моя. Я не должна была прогонять его».

Анна, как будто прочитав мысли Элизабет, энергично покачала головой, но не решилась что-либо сказать, потому что ее мачеха сидела рядом с ней. Леди Гэрриет поддержала Анну:

– Силия такая милая и богобоязненная девочка!

Перед мысленным взором Элизабет возникла картина: ноги, отбивающие такт по земле, залитые лунным светом тела, одно из которых испачкано кровью жертвенного животного. Затем все это исчезло и осталось какое-то странное замешательство, с которым Элизабет не могла справиться. Она устало прислонилась к колонне, в тени которой прошлой ночью Фелисити прощалась со своим капитаном. «Эйндховен» вышел в море сразу же на рассвете, приблизительно в то время, когда надзиратель нашел Роберта. Вандемеер, как и остальные капитаны голландских торговых кораблей, хотел до своего окончательного отплытия стать на якорь в гавани Бриджтауна и набрать как можно больше товаров.