Унесенные ветром. Том 1

«Он убивается по мне, думает, что я увлечена Брентом, или, может, Стюартом, или Кэйдом. И наверно, решил, что раз я все равно ему не достанусь, почему бы не пойти навстречу желанию семьи и не жениться на Мелани. А знай он, что я люблю его…» И воскресшая душа ее, только что погруженная в бездну отчаяния, воспарила на вершину блаженства. Вот и решение этой загадки – почему Эшли так странно ведет себя, почему он молчит! Он ни о чем не догадывается! Тщеславие подхлестнуло желание поверить в то, во что так хотелось верить, желание поверить превратилось в уверенность. Знай Эшли, что она любит его, он был бы у ее ног. Ей нужно только…

«Ах! – подумала она, сжимая пальцами пылающий лоб. – Какая же я была идиотка, как не подумала об этом! Надо найти какой-то способ открыть ему глаза. Он не женится на ней, если узнает, что я люблю его! Никогда не женится!» Внезапно она опомнилась, заметив, что Джералд кончил читать молитву и мать смотрит на нее. Перебирая четки, она стала произносить привычные слова, но в голосе ее звучало такое глубокое волнение, что Мамушка от удивления открыла глаза и бросила на нее испытующий взгляд. За ней прочитала молитву Сьюлин, затем Кэррин, но Скарлетт, окрыленная сделанным ею открытием, все еще парила мыслями в облаках…

Конечно, и сейчас еще не поздно! Бывали ведь случаи, когда графство потрясала весть о том, что жених (а иной раз невеста) бежали с кем-то прямо из-под венца. А помолвка Эшли пока даже не была объявлена! О нет, еще не поздно!

Если Эшли связан с Мелани не любовными узами, а всего лишь словом, данным бог весть когда, что может помешать ему взять свое слово обратно и жениться на ней, на Скарлетт? Конечно, Эшли так бы и поступил, знай он, что она его любит. Значит, надо, чтобы он об этом узнал. Она должна зайти способ открыть ему глаза! А тогда…

Перестав повторять респонсорий note 2, Скарлетт была сброшена с облаков на землю укоряющим взором матери. Спохватившись, она начала произносить молитвенные слова, украдкой оглядывая комнату. Коленопреклоненные фигуры в мягком свете лампы, покачивающиеся тени в глубине, там, где стояли негры, все знакомые предметы, вызывавшие в ней глухое раздражение час назад, теперь окрасились в радужные тона ее возрожденных надежд, и комната снова показалась ей привлекательной и уютной. Это мгновение, вся эта сцена навсегда останутся в ее памяти!

– Матерь божия, – нараспев произносила Эллин слова молитвы, и, вторя ее мягкому контральто, Скарлетт послушно подхватывала:

– Моли бога о нас.

С самого раннего детства для Скарлетт это были минуты поклонения не столько божьей матери, сколько Эллин, которую она обожествляла. Повторяя древние слова Священного писания, Скарлетт кощунственно видела перед собой сквозь смеженные веки не образ Девы Марии, а обращенное к небесам лицо Эллин, и слова эти – «Исцеление болящих», «Грешников прибежище», «Престол мудрости», «Врата вечного блаженства» – казались ей прекрасными, ибо они сливались для нее с образом матери. Но в этот вечер в приглушенных голосах, в повторяемых шепотом словах респонсория ее взволнованной душе открылась какая-то новая, необычная красота. И она от всего сердца возблагодарила господа за то, что он указал ей путь из глубины отчаяния… прямо в объятия Эшли.

Прозвучало последнее «аминь», и все – кое-кто с трудом, Мамушка – с помощью Тины и Розы, – поднялись, с колеи. Порк взял с каминной полки длинный жгут из бумаги, зажег его от лампы и вышел в холл. Там, напротив полукружия лестницы, стоял огромный, не поместившийся в столовой буфет орехового дерева, а на его широкой доске вытянулись в ряд несколько ламп и с десяток свечей в подсвечниках. Порк зажег лампу и три свечи и с важным видом первого камергера двора, провожающего королевскую чету в опочивальню, начал подниматься по лестнице, держа лампу высоко над головой. Эллин под руку с Джералдом следовала за ним, а девочки – каждая со свечой в руке – замыкали шествие.

Скарлетт вошла к себе в спальню, поставила свечу на высокий комод и принялась шарить в платяном шкафу, разыскивая нуждавшееся в починке бальное платье. Перекинув его через руку, она по галерее, окружавшей холл, направилась к спальне родителей. Дверь в спальню была приотворена, и прежде, чем Скарлетт успела постучать, до нее долетел тихий, но твердый голос Эллин:

– Мистер О’Хара, вы должны рассчитать Джонаса Уилкерсона.

Джералд мгновенно вскипел:

– А где прикажете мне достать другого управляющего, который не обирал бы меня до последней нитки?

– Он должен быть уволен немедленно, завтра же утром. Большой Сэм хороший надсмотрщик и может заменить Джонаса, пока вы не наймете другого управляющего.

– А, вот оно что! Понятно, Уважаемый Джонас дабрюхатил…

– Его надо уволить.

«Так, значит, это он – отец ребенка Эмми Слэттери, – подумала Скарлетт. – Прекрасно. Чего еще можно ожидать от янки и от девчонки из такой семьи, как эта белая рвань!» Скромно выждав за дверью, чтобы дать Джералду время утихомириться, Скарлетт постучалась, вошла и протянула матери платье.