Унесенные землянкой (СИ)

Но чего не ожидала старшая сестра – так это того, что Луна, помимо милой мордочки, обладала еще и отличным слухом и неуёмным любопытством.

- Ты рассказал ему? – тихо спросила Селестия, когда дверь закрылась.

Валентин удивленно посмотрел на кобылку.

- Кому? – самым невинным образом переспросил он.

Впрочем, принцессе было явно не до шуток. Злобно фыркнув и расправив крылья, она уже собралась сказать что нибудь резкое и оскорбительное в сторону дракона, но ящер как всегда опередил её:

- Селли, ты ведь не забыла правила этикета? Ты ведь не станешь грубить и хамить старшим, правда? – улыбаясь во всю пасть, нежным голосом пропел Валентин.

Белый аликорн, еще раз злобно зыркнув в сторону дракона, сложил крылья и затих.

Селестия прекрасно понимала что эта, здоровенная и хамоватая рептилия, не находится в её власти и может сделать всё что ей заблагорассудится.

- Ты рассказал Лукину про Богиню? – смерив свою гордыню, тихо спросила Селестия, внимательно следя за Валентином.

Дракон издал короткий смешок, отчего Селестия взбесилась еще больше, но всё же поборола себя и промолчала.

- Богиню… Ну ты даешь! – тыча пальцем в злобного аликорна, хихикал здоровяк.

- Так говорил или нет!? – выкрикнула кобыла, уже в не себя от злости.

Её очень задевало подобное отношение со стороны дракона. Селестия уже давно привыкла считать, что она является самым сильным и могущественным существом в мире. Но Валентина, это, похоже, мало волновало.

- Что-то рассказывал… Не помню уже, да и знаешь… Из него тот еще собеседник! Сидит, курит и глаза, то на меня, то на автомат свой скашивает! У-ух, морда уголовная! – закончил дракон, активно размахивая руками, пытаясь изобразить лицо лейтенанта.

Получалось не очень. Огромная морда ящера, несмотря на все старания, никак не хотела уменьшаться до обычной человеческой физиономии.

- Что именно ты рассказал!? – едва ли не фыркая паром, сквозь зубы спросила принцесса, еле сдерживаясь что бы не накинуться на забывчивого дракона.

- Ну-у-у… – протянул гигант, задумчиво потирая голову.

Чуть почесав затылок, он наконец всплеснул лапами и принялся вспоминать, загибая здоровенные пальцы:

- Про чай рассказывал, про зиму говорил, о кобылах что-то было… Только это, по-моему, уже он говорил… – виновато добавил Валентин.

- Останки! Про останки ты рассказал или нет!? – прокричала белая кобылица, утратившая последнюю каплю терпения.

Дракон удивленно уставился на принцессу. С пару секунд он с демонстративно-раздумчивым видом почесывал свой подбородок, но увидев, что Селестия уже вся покраснела от гнева, улыбнулся и спокойно проговорил:

- Какие еще останки? Мантикоры, что ли? Ну да, дал ему немного…

- Эквы Кладис!!! Её останки, прекрати издеваться!!! – вновь закричала кобыла, которая едва ли не билась в истерике от напряжения.

- А-а-а… Ты про эти останки, а я-то думаю… Надо было сразу сказать! Эх, ничему тебя Рожок и не научила! – с нескрываемой насмешкой проговорил Валентин, весело глядя на правительницу Эквестрии.

Селестия, вопреки своим с трудом сдерживаемым позывам, промолчала. Ответ был слишком важен для неё и она не собиралась терять еще пару часов на скандалы.

- Может быть, не помню, если честно… – виновато проговорил дракон, разводя лапами в сторону.

Селестия дрогнула. Ноги подкосились, а её гордая королевская осанка и манера держаться резко куда-то улетучилась. Казалось, еще чуть-чуть – и аликорн упадет на пол и свернувшись калачиком, зарыдает во весь голос.

- Рассказал… – выдохнула она после недолгой паузы и, отвернувшись в сторону от Валентина, принялась вглядываться в живописный вид на ночной город.

С несколько секунд понаблюдав за морально раздавленной принцессой, дракон уже было хотел напомнить про чай, но его прервал истерично-веселый смех кобылицы:

- Еще бы не рассказал! Ох, сено! А я-то всё думала, что это его в Кантерлот принесло…

Ну да, а что ему еще тут делать? А ведь я так надеялась что ты не проснешься… – с безумным блеском в глазах, закончила она, обернувшись к ящеру.

Валентин презрительно хмыкнул. Он никогда не любил Селестию и – уж тем более – не признавал её власть, считая её просто зарвавшейся выскочкой. Но тем не менее он никогда не устраивал попыток переворота. Правда причина заключалась не в страхе перед её силой или популярностью у подданых, а скорее в обыкновенной лени и нежелании “вытирать лошадкам сопли”.

Именно поэтому он считал своё первое создание безумным. Хотя нет – еще и потому, что это создание и вправду было невменяемым и помешанным на всякого рода шутках и розыгрышах.

- Идиот, чесслово… – буркнул Валентин, вспоминая своего “сына”.

Селестия прекратила хихикать и удивленно подняла бровь, явно намереваясь переспросить.

- Закуски поданы, – с вежливой улыбкой, объявила Луна, бесшумно появившись на башне.

- И чай? – с ненормальным огоньком в глазах, спросил Валентин, приблизившись к темной кобылице.

Принцесса ночи как-то странно посмотрела на сестру и, переведя взгляд на гиганта, кивнула.