Унесенные землянкой (СИ)

- Он двадцать пять лет был бесконечно предан своей стране. За этот срок он успел побывать в разных уголках мира. Сомали, Афганистан, Йемен и еще куча труднопроизносимых слов...

Он никогда ни в чем не сомневался. Он всегда поступал без оглядки на последствия. Верил в правильность своих действий. Готовый в любую минуту сорваться и полететь, хоть на Луну, лишь прозвучит приказ.- мой голос заметно задрожал. Приложившись к бутылке и отпив немного, я затянулся несколько раз, чуть успокоился и продолжил:

- Его всегда ставили в пример другим офицерам. Родина не забывала подвигов и щедро награждала его премиями, путёвками, медалями и орденами. Все восхищались им. У него было всё – четырехкомнатная квартира, машина с личным шофером, красавица жена и маленький сын, точь-в-точь похожий на него. Одна беда – у него не было друзей. Нет, конечно, были приятели – сослуживцы, с которыми он то и дело гонял то на рыбалку, то в баню, то еще куда. Но настоящих друзей не было. Никто не хотел быть близким человеку, который без колебаний убьет или кинет их, едва прозвучит такой приказ. Но его устраивал такой расклад, до поры.

Затушив окурок, я засунул его в пустую бутылочку.

- Страна, которой он прослужил почти всю свою жизнь, распалась. Настали тяжелые времена. Бывало, что жалование не выплачивали полгода. Его сослуживцы начали приспосабливаться к новым условиям. Кто-то ушел со службы, кто-то подрабатывал на стороне, а кто-то воровал золото с ракет. Но майор уперся и продолжал, как и прежде, тянуть лямку – настоящий офицер! Он, как мог, пытался пресекать раздолбайство и воровство среди своих подчиненных. Но кому-то это не понравилось, и его списали на пенсию. Это и подкосило майора. Он осознал, что с развалом страны стал никому не нужным, израненным и контуженным стариком.

Он запил, да причем так, что мог месяц, не просыхая, валятся на диване, уткнувшись в телевизор. Красавица жена, не выдержав, ушла к другому и подала на развод.

Приятели не хотели иметь ничего общего с каким-то забулдыгой. Все отвернулись от него. Через месяц после развода ему пришлось отдать сына в училище, у майора не было денег на его содержание. После развода он запил еще сильнее. Впрочем, скоро всё закончилось.

Выдохнув, я вновь приложился к пузырьку.

- Его двухнедельный труп нашли соседи, почуявшие запах гнили из его квартиры. Он умер в обоссаных штанах, захлебнувшись в собственной блевотине. Никто даже не пришел на похороны. – закончил я свой рассказ на столь “приятной” ноте.

Я посмотрел на младлея, та сидела открыв рот.

Допив свой спирт, я засобирался уже пойти прогуляться, но меня остановила Сивира.

- И это всё!? В смысле, он что, умер просто вот так? И никто не пришел на его похороны!? – пробормотала пораженным тоном кобыла.

Я кивнул.

- Это... Ох, Селестия... – вздыхала кобыла. Впрочем, все эти вздохи меня уже не заботили. Я поднялся из-за стола и направился к выходу.

- Как... Ты хотя бы знаешь как его звали? – кобылка явно была взволнована рассказом.

Я вздохнул. Уж очень мне не хотелось отвечать. Вот ведь как получилось: я, значит, ору на нее, мол нефиг сопли разводить, а сам-то!

- Майор Алексей Васильевич... Лукин. – буркнул я.

- А мораль басни – Иногда надо уметь прогибаться, иначе поломаешься нахрен, как-то вот так.

- Погоди, но у тебя же... – быстро заговорила кобыла. Но я не стал слушать, вышел с кухни и направился к выходу, не обращая внимания на Спайка.

- Ох и любишь же ты драму разводить, лейтенант хренов – хмыкнул я.

Тринадцатая глава.

Сивира провожала взглядом чужака. Пораженная рассказом, она отказывалась в него верить: “Такой офицер просто не мог умереть вот так, забытый и всеми брошенный!” Но в глубине души она понимала – рассказ не выдумка. Слишком эмоционально Лукин всё это рассказывал.

“А ведь я иду по той же дорожке” – горько усмехнулась кобылка.

Этот рассказ задел её за живое, разбудил в ней чувство страха. Она боялась, что закончит так же, как и отец Лукина.

Она почти видела эту картину – как она одна, старая и никому не нужная, будет сидеть в своём доме и пить. Пить до самого конца – и никто её не остановит.

У Сивиры потекли слёзы. Она не знала, от чего именно. Может от той картинки в голове, а может от спирта.

- Н-никогда! – зло вскрикнула кобылка. Резко встав из за стола, она пошла к выходу.

Выйдя на улицу и не обращая внимания на Лукина, она посмотрела на своих подчиненных.

Пробежав пятьдесят кругов, они лежали прямо на земле, тяжело дыша.

- Эй, отребье! Долго вы тут еще валятся будете!? Становись!!! – Сивире хотелось немного побаловать своих бойцов.

“Дам им увольнительную до вечера, за уродцем я и сама могу присмотреть” решила кобылка. “Прогибаться... Тоже мне, философ.”