Унеси меня на облака (СИ)

А давай я тебе про школу расскажу? Наша комната сильно напоминает Бедлам. Ал носится кругами в рубашке, трусах и носках — ищет брюки. У него свидание намечается, и времени остается всё меньше. Неряшливый болван. Близнецы Скамандеры сидят на кровати одного из них, сложив ноги по-турецки, почти ткнувшись друг в друга лбами — эти двое играют в карты, опять пытаясь что-то поделить. Обычно победитель глумится над проигравшим минут двадцать, а потом великодушно делится по-братски, то есть поровну. Так что весь смысл только в самом соревновании, а не в победе. Мой кузен Хью сидит за столом, уткнувшись в учебник по трансфигурации. Он заткнул уши и громко проговаривает содержание очередного абзаца, пытаясь сосредоточиться на учёбе и не слышать причитаний Альбуса и матерного дуэта Скамандеров. У Хью положение безвыходное: Роза, его старшая сестра и наша кузина, вынесет ему мозг нравоучениями, если к вечеру он не подготовит главу — у парня проблемы с трансфигурацией, что для Розы Уизли сродни вселенской катастрофе и смерти всего живого во всех мирах. Напротив меня сидит Фред. Да, тоже мой кузен. (Я так и вижу твою саркастичную улыбку. Ты знаешь, что это чертовски сексуально? Нет? Теперь знаешь). Фред полирует метлу, тихо напевая что-то себе под нос и иногда обмениваясь со мной понимающими взглядами. Он тоже считает, что у нас дурдом. И, наконец, я — тихонечко сижу, пишу тебе письмо. Меня тоже не волнует этот гвалт. Во-первых, я привык. А во-вторых, я не здесь. Я сейчас весь где-то далеко, ближе к Лондону. Или к Уилтширу, в зависимости от того, где в данную минуту находится мистер Малфой-старший. А ведь есть ещё и мистер Малфой-младший. Хотя ты же среди Малфоев средний? У тебя очень хороший сын. Мы со Скорпиусом раньше как-то не пересекались, но Ал прекрасно о нём отзывался. Я знаю, что в ваши с отцом времена между Гриффиндором и Слизерином бушевали нешуточные войны. Но сейчас, кажется, многое изменилось. Директор Макгоннагалл часто об этом говорит за обедом. Как хорошо, что другие времена всё-таки настают, а то ты мог бы и учёбу на разных факультетах (что в отличие от моего возраста никогда не изменится) отнести к причинам, по которым мы не должны быть вместе — знаю, что ты очень находчивый! Я фыркаю и снова вижу твою улыбку. Снисходительную? Ещё сексуальнее!

Я чертовски соскучился! Заметил? Чертовс-ки! Только и делаю, что тренируюсь и учусь. Потом сплю и снова тренируюсь и учусь. Стараюсь забить голову как можно плотнее, потому что любой крошечный промежуток между мыслями сразу же заполняется тобой. А тут и снов хватает. Особенных снов, понимаешь? Про меня и тебя. Нет, про НАС.

Напиши мне. Прошу! А лучше, приезжай. На один день. На час. На тридцать минут. Мне бы только тобой надышаться…

Твой Джеймс».

Сексуальная улыбка?.. На это письмо Малфой и не думал отвечать. Вернее, строго запретил себе об этом думать. Ну, кто в юности не писал такую романтическую чушь своим кумирам и якобы любимым? Конечно, мальчик настроен решительно, и пишет красиво и… не такой уж он и мальчик… А кто? Ученик шестого класса! И прочь из головы мысли о том, как парнишка выглядел, когда писал это письмо, о том, как щекотал кончиком пера свои губы, почёсывал нос, как тёр кулаком слипающиеся глаза, как моргал длинными ресницами, сдувал чёлку с лица, как вздыхал, придумывая и старательно выводя на бумаге слова, которые ты, Драко, будешь потом читать. Поэтому и про школьную жизнь написал, чтобы заставить тебя подольше побыть с ним. Хотя бы всего лишь в письме. Серьёзный у парня подход… И со Скорпиусом познакомился ближе? С чего бы это?..

«Здравствуй, Драко!

Ты просто не успел написать письмо. Не успел отправить. Отправил, но грёбанная сова его потеряла. Нет! Оно прибудет завтра утром. Точно. Во время завтрака. Я специально буду есть долго-долго, чтобы не упустить момент.

У тебя всё хорошо? Ты молчишь, а я не могу даже прийти и издалека посмотреть, как раньше! Ты не болен? На работе всё нормально? Это… отец? Да? Не молчи, иначе я сойду с ума.

Даже не скучаю уже. Ты мне нужен. Как воздух, нет, нужнее. Пришли мне письмо, оно будет, словно заклинание Воздушного пузыря. И я смогу дышать, пока опять тебя не увижу.

Как странно устроен мир. Я должен учиться и ждать когда мне исполнится семнадцать. Какой в этом смысл? Наверное, какой-то есть, но мне его не понять. Почему на 620911737 день своей жизни на свете я не могу быть с тобой, а на 62091173 8 уже буду иметь на это право? Странные формальности. А если бы наша планета двигалась по орбите чуть быстрее или медленнее, то время, когда нам уже можно любить друг друга наступило бы раньше или позже? В мои двадцать, в четырнадцать? Кто решает, что ещё сегодня я ребёнок и не распоряжаюсь своими чувствами и телом, а завтра ты, мой любимый, уже сможешь беспрепятственно поцеловать меня, обнять, подарить то, о чём я просил. Ты же понимаешь?