Унгехоер. Книга 4. Часть 2

– «Из мира денег»? – Удивился Ари.

– Как говорит один мой приятель: «меня не интересует ничто, кроме книг» – он издатель, владелец крупного издательства. А меня, Ари, не интересует ничего, кроме кино…

Глаза Рига загорелись.

– Знаешь, какой мой любимый фильм?

– Какой, Риг?

– Корейский «Олдбой»!

Риг таки закурил.

Они сидели в тени – за столом, в таверне.

– Этот фильм абсолютный шедевр мирового кино!

– А о чём он?

Риг выдохнул дым, посмотрел на своего любимого Ари.

– О боли, с которой невозможно жить!

Ари посмотрел на него внимательно и мягко.

– О чём ты думаешь, когда смотришь этот фильм? Можно спросить?

– Можно, зайчик мой…

Глаза Рига наполнились теплом.

Прозвучало внезапное:

– Я боюсь боли! Об этом…

– «Боли»? – Удивился Ари.

– «Зубной боли в сердце»!..

Официант принесла им их завтрак.

– «Зубной боли в сердце»?! – Изумлённо спросил Ари.

– «В смерти моей прошу винить немецкого поэта Гейне, выдумавшего зубную боль в сердце»!

– Ты всегда был таким? – Вдруг спросил Ари.

– Каким?

Риг посмотрел на него со смущением – беззащитно.

Ари поразил этот взгляд – непостижимый Риг, то ледяная глыба, то юный Вертер14!

Он почувствовал безумную симпатию к этому интереснейшему человеку!

– Невероятным, – С восхищением сказал Ари, Ригу. – Удивительным!

Риг заулыбался – засветился.

– Ты не знаешь, каким я бываю мудаком!

– Я тоже бываю! – Оживлённо кивнул Ари. – Ещё каким!

– Я пока не заметил. – Тихо и нежно сказал Риг.

– Ооо… ещё заметишь, – Рассмеялся Ари.

И добавил с тихой нежностью, любяще и влюблённо:

– Жизнь долга, – семейная жизнь!

Они заглянули друг другу в глаза. Громко пела птица, – странно одинокая птица, пела пронзительно и старательно, тщательно выводя свою трель. Море облизывало берег – шумно, словно вздыхая. Где-то далеко смеялось дитя.

Ригу вдруг захотелось, чтобы у них тоже было дитя!

– Что за безумное желание! – Подумал он.

Он не хотел детей, – после Джанни, он не хотел больше детей…

– Давай завтракать! – С волнением сказал Риг, Ари.

– Давай! – С энтузиазмом поддержал его, Ари.

И они завтракали – долго, почему-то без аппетита, Ари никак не мог доесть кашу, а Риг – яичницу с чоризо15.

Что-то изменилось, – между ними, что-то изменилось, они оба это почувствовали, но ещё не поняли, что.

– Я хочу сходить с тобой в одно место, – Вдруг сказал Риг, Ари.

– Да?

Ари вновь оживлённо посмотрел на него, встрепенулся, глаза загорелись энтузиазмом и интересом.

– Куда? Куда ты хочешь сходить, Риг?!

– В церковь. – Улыбнулся Риг.

– «В церковь»?

Ари очень удивился.

– Ты верующий человек?

– Я люблю Бога, остальное мне неинтересно!

– Как это? – Заинтересовался Ари. – Любить Бога?

– Интересный вопрос!..

Риг взял стакан с соком, отпил. Сок, – апельсиновый сок, был вкусным, свежевыжатый, с мякотью, холодный, сладкий!

– Как любить, – Сказал он, Ари. – Женщину, или мужчину – не имеет значения! Оттого что она, или он все твои земные страдания и радости, ты не станешь любить её, или его, меньше!

Ари задумался.

– Я часто вспоминаю статью, которую я читал о Набокове – о его творчестве, о его видении…

Ари посмотрел Ригу в глаза.

– «Набокова не отпускала идея о так и несостоявшихся узнаваниях, которую он время от времени поднимал в своих произведениях. Так, в его первом английском романе, «Подлинная жизнь Себастьяна Найта», беременная женщина переходит улицу, когда к ней приближается незнакомец и, протягивая ключ, спрашивает, не она ли его обронила. Женщина автоматически берёт его, затем возвращает, ответив отрицательно, и продолжает свой путь. Но ключ этот она держала в руках не впервые. Им она отворяла прежде дверь человека, которого готова была любить вечно, если бы он сам не смешал карты. Теперь, сосредоточенная на себе, она не слышит энергий, сжавшихся в ключе. Они ей более не нужны.

Ещё один роман – «Машенька» – где героиня приезжает в Берлин на поезде к своему мужу, а где-то в уже скрывающемся в сумерках сквере возле вокзала ходит человек, которого она когда-то давно любила. Но увидеть она сможет разве что его спину, если решит скользнуть взглядом из окна своего вагона. Но это будет пустое событие: ведь она так и не узнает, что оно произошло.

А в романе «Дар» устами главного героя автор рассуждает, как было бы забавно вернуться в былое и увидеть там ещё не знакомых сегодняшних знакомцев. «Так, женщина, которую, скажем, со вчерашнего дня люблю, девочкой, оказывается, стояла рядом со мной в переполненном поезде, а прохожий, пятнадцать лет тому назад спросивший дорогу, ныне служит в одной конторе со мной».

В жизни, несомненно, такие случаи бывают. Набоков свою будущую жену запросто мог встречать в детстве на петербургской улице, а в Берлине она служила в конторе, в которую он сам часто захаживал.

А смысл идеи, наверное, в том, что любой момент вашей жизни может значить гораздо больше, чем, кажется»…

Ари отпил кофе из чашечки Рига.

– Не знаю, что это – любовь, или безумие, но я всё хотел тебя встретить!

– Любовь – это и есть безумие, дорогой Ари…

Риг накрыл его руку держащую чашечку демитассе, погладил, сжал.

– Безумие всех безумий – любовь к кому-то!

– Почему «безумие»? – Тихо спросил Ари.