Унгерн: Демон монгольских степей

   — После увольнения из армии хутухты работал в ургинской типографии. Там и сошёлся с известным вам Чойбалсаном.

   — Значит» этот красный монгол человек грамотный?

   — Да, и русский язык знает.

   — Кем он сейчас у монгольских большевиков?

   — Военный министр, главнокомандующий их Народной армией. И входит в красное правительство.

   — Известно вам, как относится к Сухэ-Батору лично Богдо-гэген?

   — Он его побаивается и, как и ламы, настроен к нему враждебно. И только. У нас в старой России таких Сухэ-Баторов давно бы предали анафеме.

   — Почему в старой России? А в Советской России разве не предали нас такой же анафеме. Ждут не дождутся нашей погибели...

Великий батор Унгерн фон Штернберг сразу понял» насколько опасен для его «дела» новоявленный враг. И насколько сильны красные монголы. Китайский маймаченский гарнизон насчитывал полторы тысячи солдат и офицеров, в том числе тысячу ещё не обученных новобранцев и 500 старослужащих (300 пехотинцев и 200 кавалеристов). Большого боя не получилось» и деморализованные гамины после непродолжительного и не самого упорного сопротивления бежали из Маймачена в Ибицык, который недавно унгерновцы занимать не стали.

Известие о появлении конницы красных монголов в северном приграничье обеспокоило начальников Азиатской дивизии. Унгерн собрал совещание, на которое пригласил только верного ему человека генерала Резухина и начальника дивизионного штаба полковника Ивановского. Вопрос стоял один: с кем и как воевать дальше:

   — Ивановский. Какие сведения есть о силах этого Сухэ-Батора?

   — У него в Маймачене четыре сотни конников с пулемётами. Оружия у китайцев взял много, может вооружить ещё не одну сотню.

   — Что у него в тылах сегодня?

   — Части Народно-революционной армии Дальне-Восточной республики. Стоят прямо на границе. В Кяхте и Троицкосавске.

   — Значит, Красная Армия.

   — Выходит, так. У Сухэ-Батора Дамдииы много советских военных советников. Красного бурята от монгола отличить трудно.

   — Значит, пойти атакой на Алтан-Булак нам будет сложно?

   — Сложность только в советских тылах, Роман Фёдорович. Красных монголов мы со своими монголами разобьём.

   — Сухэ-Батора надо выбить обратно через границу. И. постараться уничтожить большевистскую заразу в Халхе с корнем.

   — Согласен. Но то, что понимаем мы, не понимает Богдо-гэген и его князья с министрами. Вы же встречались с ним недавно.

   — Встречался. Богдо-хан вновь мне сказал, что он и ламы в дацанах не хотят больше крови в степях Халхи.

   — Монгольский монарх странный человек. Неужели он хочет усидеть в своих ургинских дворцах, не повоевав ни с китайцами, ни с революционерами Сухэ-Батора?

   — Джебцзуна-Дамбу-хутухту можно понять. Он для монголов Живой Будда, а его вера против кровопролития.

   — Если он не хочет крови сегодня, то завтра красные монголы войдут в Ургу без боя и с хутухтой поступят иначе, чем китайские генералы. Монастырские ламы его не защитят от Сухэ-Батора.

   — Думаю, что хутухта это понимает. Я ему уже говорил, что большевики религиозный вопрос решают просто: закрывают храмы и монастыри, отдавая их под что угодно. Священников и монахов — кого в тюрьмы, кого на трудовое перевоспитание.

   — Понял ли Богдо-гэген эту истину?

   — Скорее всего, нет. Он говорит, что Халха — это не Россия.

   — Значит, Азиатская дивизия пойдёт в поход на север, Роман Фёдорович?

   — Пока нет. Сейчас надо нам позаботиться о собственных тылах. В степях осталось ещё много бродячих китайских отрядов.

   — Когда же выступать?

   — Пока рано. Надо попробовать завязать отношения с этим красным монголом. Ведь для него гамины — тоже враги. Может быть, мы получим в его лице союзника...

Унгерновцы частью своих сил всё ещё стояли на берегах реки Иро. Переговоры с Сухэ-Баторам по приказанию барона начал командир кавалерийского полка имени атамана Анненкова Парыгин. Он направил красному монголу письмо не от себя лично, а якобы от самого Богдо-хана. Предлагалось начать совместные действия против китайцев. Но революционер Сухз-Батор Дамдины ответа на письмо белых монголов не дал.

В то время цин-ван Унгерн ещё не знал, как крепко стоит за спинами монгольских революционеров Советская Россия. В действиях красных монголов Москва и местные власти в Сибири видели надёжный заслон и против унгерновцев, и против семёновцев. Ещё в феврале 1921 года за подписью Б. Шумяцкого и И. Смирнова в Москву была отправлена наркому иностранных дел (НКИД) Г. Чичерину (копия — Ленину) телеграмма следующего содержания: