Уничтожение

– Мостик, говорит зенитная палуба. Есть результат. Над нами восемь… над нами десять условно враждебных объектов. Африканские спутники, сэр! Да, сэр, они в реестре. Господин Аксенов говорит, что мы достаем четыре из них, а остальные – только с помощью ядерных ракет… Есть подождать, сэр! Есть передать координаты, сэр…

Пол отсека внезапно наклонился. Монтгомери вцепился в спинку намертво закрепленного кресла, сумев остаться на месте, но другим повезло гораздо меньше.

Русский не удержался на ногах и, отчаянно ругаясь, покатился в угол. Туда же улетела вся лишняя мебель. Мимо, выделывая замысловатые па, пробежал лейтенант. Этот танец закончился возле стены, о которую Стивен впечатался всем своим немаленьким весом.

Корабль содрогнулся от мягкого, но могучего удара. Ноги оператора оторвались от пола и он буквально повис на кресле, стрункой вытянувшись в воздухе. Откуда-то снизу донеслись новые ругательства.

Спустя несколько долгих секунд все качнулось в обратную сторону, начав возвращаться в нормальное состояние.

Затем включилась связь с мостиком:

– Уничтожить к чертовой матери все вокруг! Выполнять!

Тедди снова ощутил пробежавший по телу неприятный озноб.

– Что это, сэр?

– Это война, рядовой, – вставший на ноги лейтенант в очередной раз оттолкнул его и бросился к пульту. – Соберись!

Стивену было далеко до скорости русского, но намечать цели он начал вполне уверенно.

Тони Хоук, оператор CNN. 8642

Тони вальяжно прогуливался по корме авианосца, время от времени рассматривая все окружающее через видоискатель маленькой повседневной камеры.

Мэри неожиданно свалилась с острым приступом морской болезни – хотя минимальное волнение и не могло сколько-нибудь серьезно поколебать огромную тушу корабля, девушке все равно хватило. В итоге он оказался предоставлен самому себе и теперь в полной мере наслаждался свободой – делал небольшие видеозарисовки, болтал с экипажем или же просто болтался по палубе, дыша свежим воздухом.

Сейчас был именно такой момент.

Оператор подошел к самому срезу кормы и, ухватившись за туго натянутый леер, принялся рассматривать выбегавшую из-под корпуса пенную струю.

Хотелось курить, но на флоте подобные вольности были строго-настрого запрещены еще лет десять назад.

– Чертовы бюрократы…

Спустя минуту Тони горестно вздохнул и, постаравшись изгнать из головы мысли о сигаретах, направился к стоявшим вдалеке самолетам. Все-таки верхняя палуба была длиной почти в полкилометра и благодаря этому неплохо заменяла собой стадион – прогулки по ней очень хорошо отвлекали от никотиновой ломки.

Двадцать метров, тридцать, пятьдесят…

Когда он оказался возле главной корабельной надстройки, по всему периметру авианосца одновременно вспыхнули яркие оранжевые лампы, воздух прорезала звонкая трель сирены, а пространство заполнилось бегущими куда-то людьми.

До удивленно смотревшего на весь этот беспорядок оператора только через десять долгих секунд дошло, что объявлена боевая тревога и именно сейчас нужно что-то снимать, а не стоять столбом. Камера пушинкой взлетела к плечу, наметанный глаз принялся вычленять зрелищные моменты…

Нервно рыскающие из стороны в сторону стволы зенитного орудия. Бегущий к самолету пилот. Молодой матрос, неуклюже соскакивающий с трапа на мокрую палубу… мокрую?

– Откуда здесь дождь… вот черт!

Хоук поднял взгляд, ругнулся и сразу же направил вверх камеру.

Прямо над авианосцем творилось что-то непонятное. Ярко-синее тропическое небо стремительно чернело, темная клякса быстро расползалась во все стороны… и шел дождь.

– Нужен общий план…

Почувствовав нездоровое возбуждение, Тони опрометью бросился обратно к корме. Споткнулся, чуть было не упал, но все же добрался до самого края, прижался спиной к ограждению и выровнял картинку.

– Да я, мать его, бог журналистики…

Уходящий вдаль мокрый серый настил, крошечные люди, громадная надстройка, расползающееся в небесах зловещее черное пятно….

Хоук упивался происходящим. Кто-то заметил его и начал махать руками, требуя немедленно убраться с палубы, но оператор не обратил на это никакого внимания. Работа была важнее.

Целую минуту в кадре ничего не происходило, а затем по нервам человека ударил беззвучный грохот. И огромная стальная махина, надежнее которой не было ничего в этом мире, начала стремительно заваливаться на правую сторону.

Несколько долгих мгновений успевший схватиться за стойку ограждения оператор чувствовал себя в невесомости. Потом борт авианосца встретился с водами Тихого океана и могучий толчок едва не вырвал скользкую угловатую трубу из его судорожно сжатых рук.

Окутавшийся облаками брызг исполин наполовину скрылся под водой. Где-то далеко впереди исчезали в беснующихся волнах сорвавшиеся с креплений самолеты. Из вентиляционных отверстий левого борта выплеснулся длинный огненный факел, сопровождавшийся разлетающимися во все стороны обломками металла. Послышался грохот взрыва.

Он висел, мертвой хваткой вцепившись в единственную доступную опору, а совсем рядом с его ботинками крутился бурлящий пенный круговорот.