Уничтожить

Настоящим прорывом Солен стал второй этап, следующий обычно сразу же за работой в интернете и постепенно ставший под ее влиянием обязательным в создании современных сторис для всех пиар-агентств, а именно этап селебов-посредников (перспективных актрис, многообещающих певцов). Их функция в средствах массовой информации, к которым они имели доступ – как правило хайповым, но иногда и к тяжелой артиллерии, – заключалась в том, чтобы неустанно транслировать один и тот же месседж по поводу кандидата: о его человечности, его близости к народу и эмпатии – а еще о его патриотичности, основательности, приверженности республиканским ценностям. Этот этап, самый важный, по ее словам, оказался и самым долгим и, безусловно, гораздо более затратным с точки зрения времени и личного участия, ведь с селебами-посредниками надо встречаться, говорить с ними, потакать их эго, столь же раздутому, сколь и жалкому. В этом отношении Бенжамен был в шоколаде – благодаря своей телевизионной раскрученности и немыслимому рейтингу его программы, он стал незаменимым собеседником селебов. Они могли позволить себе максимум легкие разногласия с ним, а вот ссориться с Бенжаменом – нет, для селебов это не вариант.

На третьем этапе, на третьей ступени ракеты, Солен не привнесла никаких новшеств, ее контакты были точно такими же, что и у всех ее конкурентов. Она знала тех же сенаторов, тех же начальников аппарата, тех же журналистов из ведущих ежедневных изданий; она рассчитывала увеличить разрыв как раз на втором этапе (а некоторое время назад Бенжамен Сарфати явно перешел на третий); Солен, конечно, влетала в копеечку, но ее компания была еще молода, и она не могла позволить себе совсем уж завысить цены.

Несмотря на то что Сарфати становился все более серьезным кандидатом, он тоже пока еще не заявил о себе; после праздников все так или иначе определится.

После той случайной встречи Поль и Прюданс взяли в привычку видеться раз в неделю – обычно в воскресенье после обеда. Общение по-прежнему давалось им нелегко и в основном оставалось вербальным, ничего больше дружеского поцелуя они ни разу себе не позволили, но и просто поболтать – это уже неслыханное достижение, отметил про себя Поль, они и думать о таком забыли. Прюданс говорила почти исключительно о своей работе – она, как и прежде, служила в Казначейском управлении. Прошел месяц, а Поль так толком не узнал, с кем она дружит и чем занимается в свободное время. В ней вроде бы появилось что-то новое – какое-то смирение, печаль, что ли, теперь она говорила тягучим, чуть ли не старушечьим голосом; зато физически почти не изменилась.

Еще она регулярно справлялась о его отце – в конце концов, именно это их и сблизило. Поль пытался держать ее в курсе дела – правда, с тех пор он в Лион не возвращался, но часто звонил Сесиль, которая переехала в Сен-Жозеф. Пока что отец из комы не вышел, ситуация была стабильной. Сесиль, однако, вовсе не отчаивалась – и, судя по всему, безгранично верила в силу молитвы.

Однажды в субботу, в середине декабря, Поль отправился в церковь Рождества Богоматери в Берси, на площадь Лашамбоди, в пяти минутах ходьбы от дома. Эта крохотная церквушка, построенная, вероятно, в девятнадцатом веке, несуразно смотрится в их модернистском, а то и постмодернистском квартале. В нескольких метрах от нее проходит Юго-Восточная железная дорога, тут проезжают высокоскоростные поезда на Макон и Лион, и он наверняка уже сто раз проезжал мимо этой церкви, даже не подозревая о ее существовании. Из обнаруженного у входа проспекта он узнал чуть больше: церковь Нотр-Дам-де-Бон-Секур была построена в 1677 году, разрушена в 1821-м и лежала практически в руинах, пока в 1823-м ее не начали восстанавливать. Во время Парижской коммуны ее снова разрушили, потом, чуть позже, построили точно такую же. Затем ее затопило во время разлива Сены в 1910 году, в апреле 1944-го она пострадала от бомбардировок железнодорожных путей и была частично уничтожена пожаром в 1982 году. Короче говоря, эта церковь настрадалась на своем веку, да и сейчас не то чтобы процветала, в этот субботний день тут не было ни души, и возникало ощущение, что это ее обычное состояние. Чтобы наглядно представить себе злоключения христианства в Западной Европе, лучшей иллюстрации, чем церковь Рождества Богоматери в Берси, и не придумаешь.

12