Уничтожить

Когда на следующее утро он появился в офисе, Брюно не стал ходить вокруг да около и прямо спросил, каковы шансы его отца на выживание; Поль объяснил ситуацию, как мог. Потом Брюно спросил, есть ли кому с ним сидеть, тогда он рассказал ему про Мадлен, Брюно впал в задумчивость, взгляд его затуманился и, казалось, блуждал в каком-то неясном пространстве; Поль начал привыкать к этой способности Брюно углубляться внезапно в размышления общего характера, в эти мгновения его привычный способ рассуждения, отличавшийся точностью и прагматичностью, уступал место теоретическим умозаключениям.

– Ты говорил, твой отец родился в 1952 году, да? – наконец спросил Брюно. Поль кивнул. – То есть он типичный беби-бумер… И правда, создается впечатление, – продолжал он, – что люди этого поколения не только энергичнее, активнее, креативнее нас и вообще талантливее во всех отношениях, но и приспосабливаются к жизни получше, чем мы, со всех точек зрения, матримониальной в том числе. Даже разведясь – а они, конечно, уже тогда разводились, гораздо реже, чем мы, но все-таки разводились – и будучи даже в преклонном возрасте на момент развода, они умудряются снова себе кого-нибудь найти. У нас, я думаю, будет все сложнее. А уж у следующего поколения и подавно. Вот взять, например, моих сыновей, один из них гомосексуал – ну… гомосексуал в теории, на практике, мне кажется, у него никого нет, ни постоянного партнера, ни проходного, он скорее асексуал с гомосексуальным уклоном. Что касается второго, то я не знаю, по-моему, он вообще ни то ни се и никогда ничем не был, я просто забываю порой о его существовании. Мы хотя бы пытались жить семейной жизнью; довольно часто у нас ничего не получалось, но мы пытались.

Поскольку Брюно, не особо даже скрывая, наняли именно для того, чтобы Франция вновь вступила в Славное тридцатилетие, не было ничего удивительного в том, что его буквально завораживала психология бумеров, отличавшаяся от психологии его сверстников оптимизмом и дерзостью, отличавшаяся так сильно, что с трудом верилось, что их разделяет всего одно поколение. Отец Брюно, насколько знал Поль, был чиновником чуть выше среднего уровня и в этом смысле нетипичным бумером. Классические бумеры, бумеры хрестоматийные, создатели и магнаты промышленности, чьему возрождению во Франции он надеялся поспособствовать, ему никогда не попадались, да и вообще они почти все уже поумирали; поумирали и легендарные бляди семидесятых с волосатыми лобками, сойдя в могилу вслед за ними, образно говоря. В матримониальном плане Полю уж точно нечего было противопоставить нарисованной им унылой картине; он взял еще один кусок копченого угря, и остаток дня прошел относительно спокойно. Важнейшим пунктом в завтрашней повестке был обед с профсоюзными активистами. Идея ежемесячных обедов в Берси с основными профсоюзными лидерами Франции принадлежала ему; такие “неформальные” встречи не предполагали никакой конкретной программы, но позволяли им “измерить среднюю температуру по стране”. Попытка купить благосклонность синдикалистов при помощи “зайца по-королевски” и “жареных голубей конфи” и подходящих к ним породистых вин может показаться примитивной затеей, даже тупой, но факт остается фактом: пятилетний срок президента прошел в атмосфере небывалого социального согласия, а число забастовочных дней не падало до такой низкой отметки с первых дней Пятой республики, притом что количество служащих, занятых в государственном секторе, медленно, но верно сокращалось до такой степени, что некоторые сельские районы с точки зрения коммунального и медицинского обслуживания скатились до уровня какой-нибудь африканской страны.

Новость грянула в начале седьмого, в 18.25 Поль получил мейл от пресс-секретарши министра. В сети только что появилось новое сообщение; оно начиналось, как обычно, с композиции схематично начерченных пятиугольников и кругов, но композиция всякий раз была другой, варьировалось, в частности, число кругов. Ее сопровождал текст, состоящий из уже привычных символов, но на сей раз он оказался значительно длиннее – предыдущие послания состояли из четырех-пяти строк, в этом было около двадцати.

Кликнув в любом месте открывшегося окна, пользователь запускал видео. Бурный серый океан. Камера медленно наезжает на корабль, гигантский контейнеровоз, стремительно и с невероятной легкостью рассекающий волны. На палубе пусто, экипаж словно испарился. Внезапно, без видимых причин, огромное судно поднимается над поверхностью океана и ухает вниз, расколовшись пополам. И минуты не прошло, как обе половины полностью затонули.

Сделано, как всегда, безупречно, подумал Поль, в реальность происходящего нельзя не поверить. Через пару минут он позвонил Дутремону. Тот, само собой, уже занимался этим, но пока ничего не мог сказать; он обещал перезвонить, как только что-нибудь узнает, пусть даже в ночи.