Уничтожить Израиль

Ясно видимая волна движения плеч пробегала по рядам моджахедов, и над степью разносилось звучное «Аллах акбар!» — Живите достойно и умрите смертью мучеников за веру свою!

— Алла акбар!

— Смерть за веру — праздник святых!

— А-а-акбар!

Когда Андрей спустился с вершины к лагерю, его уверенность в монолитности команды Иргаша была подорвана самым неожиданным образом.

— У нас предательство, — сказал Иргаш, скрипнув зубами.

— Что случилось? — Андрей напрягся, приняв его слова на свой счет, и, стараясь не выдать себя поспешными движениями, медленно опустил руку в карман, где лежал пистолет. Хотя понимал, что вряд ли сумеет его вынуть: рядом стояли Кашкарбай, Дика и Алхазур.

— Сбежал Кангозак. Сбежал, забрав два автомата и боеприпасы. — Иргаш зло сплюнул и тут же растер плевок ботинком. — Не хотел осквернять рта этим именем, да вот пришлось.

Андрей все еще ощущал слабость в ногах, но не от усталости, а от пережитого стресса.

— Он работал на кого-то чужого?

Кашкарбай, стоявший рядом с Иргашем, пристально посмотрел на Андрея. Точно так же взглянул на него Иргаш. Кривя губы в гневе, сказал:

— Это не имеет значения. Родимое пятно измены не отмывается даже кислотой. Далеко он не убежит. Я вытащу из него наружу кишки и обмотаю ими его ноги…

— И все же он кому-то служил, разве не так?

Андрей чувствовал, как к его горлу приближается комок отчаяния. Неужели Халиф, обещая помощь, сделал ставку на этого грязного вонючего дурака, который, как всякий трус, носил страх в ножнах ножа и, зная это, не выдержал опасности, едва приблизился к месту битвы?

— Всякий, кто сегодня поднимается против нас, — жестко сказал Иргаш, — служит мировому еврейству, работает на Израиль и на Америку.

— Что теперь делать?

— Я приказал усилить охрану лагеря. Запрещен выход за обозначенные границы. А тебе, мастер, надо гнать работу как можно быстрее.

— Хорошо, я стану стараться. Но выходить из лагеря буду.

— Зачем?! — Кашкарбай сразу окрысился. — Порядок один для всех.

— Я буду ходить в гости. К чабану Тюлегену. Или он у вас тоже под подозрением?

— Пусть ходит, — Иргаш опустил руку на плечо Кашкарбая. — Ты сам проверил казаха?

— Проверил, как мог.

— Пусть мастер ходит, не мешай ему. Он от своих денег никуда не побежит. Верно, мастер? — Иргаш скривил губы в ехидной улыбке.

— Я не уйду от дела, за которое взялся, — резко ответил Андрей.

— Это мне тоже в тебе очень нравится, мастер, — сказал Иргаш. — Договорились?

— Аминь, — сказал Кашкарбай. — Идите, мастер, и займитесь своим делом. И спешите, спешите.

Андрей повернулся и пошел к буровой. Кашкарбай догнал его, хлопнул ладонью по спине.

— Чего вы так всполошились, мастер? Кангозак вроде бы вашим другом не являлся?

— Так же как и вы, Кашкарбай. Однако и ваш побег меня заставит встревожиться.

Иргаш, слыхавший их разговор, засмеялся.

В огне битвы не сгорают отважные

"В соответствии с указанием начальника Генерального штаба в дополнение к директиве 0048 ставится специальное задание на ведение космической разведки в полосе, ограниченной с севера линией включительно Байконур, Мынарал, Или; с юга исключительно Кызыл-Орда, включительно Бакарлы, Сузун, Чу. Обратить особое внимание на появление признаков геологоразведочных и вскрышных работ в районе урочища Ульген-Сай, на движение большегрузных машин по грунтовым дорогам со стороны Туркестана, Чулак-Тау и Байкадама через пески Муюнкум и в треугольнике междуречья Чу и Сарысу. В случаях обнаружения буровых установок дать им собственную нумерацию и ежесуточно предоставлять дешифрованный материал в одном экз. только для ознакомления начальника Генштаба.

Подлинное подписал генерал-полковник СТОЛЯРОВ".

Распоряжение начальника Генерального штаба на проведение специального наблюдения за полосой пустынно-степной местности в Центральном Казахстане было получено руководством Управления Военно-космических сил и передано специалистам вычислительного центра одного из командно-измерительных пунктов.

Поражаясь удивительным способностям современных компьютеров, их быстродействию, постоянно растущему объему памяти, умению решать сложные задачи в самых разных областях науки и прикладных дисциплин, мы не всегда задумываемся над тем, что компьютер без человеческого ума ничего не стоит.

Всю электронную конфигурацию вычислительной машины, закрытую и защищенную от внешних механических и физических воздействий, специалисты именуют не иначе, чем «hardware» — твердое изделие, «железо», «железка», хотя по-русски куда интереснее слово это звучало бы как «твердяшка».

Само по себе «железо» было бы не в состоянии ничего решить, если бы его не одушевляли с помощью специальных программ, в которых алгоритмы сложных действий разбиты программистами на простейшие элементы. Массу программ, оживляющих железо, наделяющих его способностью совершать математические вычисления и осуществлять логические операции, специалисты назвали «software» — мягкой начинкой, «софтом», которая становится душой машины.