Уничтожить королевство

Я размыкаю губы, чтобы ответить, но чувствую лишь кислоту. Пылающая магия, сменив океанскую соль, разъедает мне горло. Я едва могу дышать от боли.

— Недостойна дарованной тебе жизни.

— Нет, — умоляю я.

Едва различимый шепот, единственное слово. Шорох в воде, замаскированный под голос, — прямо как у тети Крестелл перед смертью.

— Мнишь себя Погибелью Принцев. — Морская королева раскатисто хохочет. — Но ты Спасительница Принца.

Затем поднимает трезубец, вырезанный из костей богини Кето. Черных, как ночь. Полных магии. Трезубец с рубином на центральном зубце, ожидающим приказов.

— Поглядим, — ухмыляется королева, — осталась ли надежда на твое искупление.

Она стучит трезубцем об пол, и я выгибаюсь от боли, какой прежде не могла даже вообразить. Кости мои ломаются и перестраиваются. Кровь льет из ушей и рта, разъедая кожу. Жабры. Хвостовой плавник раскалывается, разрывая меня точно посредине. Разбивая меня пополам. Чешуя, некогда мерцавшая, будто звезды, облетает в мгновение ока, а в моей груди зарождается незнакомая пульсация. Словно тысячи кулаков бьют меня изнутри.

Я хватаюсь за грудь, впиваюсь ногтями, пытаясь вырвать из себя эту штуку. Вызволить ее. Пойманную в ловушку и так отчаянно жаждущую свободы — вон как колотится.

И поверх всей этой бури я слышу слова матери:

— Если ты могучая Погибель Принцев, то сможешь украсть сердце этого принца даже без своего голоса. Без своей песни.

Я изо всех сил цепляюсь за ускользающий разум, но океан душит. Соль и кровь разъедают горло, и я могу только задыхаться и молотить конечностями по воде. Но держусь. Я не знаю, что случится, если закрыть глаза. Не знаю, смогу ли когда-нибудь открыть их снова.

— Если желаешь вернуться, — рычит Морская королева, — принеси мне его сердце до солнцестояния.

Я хочу сосредоточиться, но слова ее рассеиваются эхом. Неразборчивыми звуками. Непонятными, неправильными. Меня разорвало на части, а ей все мало.

Веки мои опускаются. Чернота моря захватывает глазницы, вода заполняет уши, пока не остается ничего, кроме онемения. С последним взглядом на размытую тень моей королевы, я закрываю глаза и отдаюсь на милость тьмы.

Глава 14 ЭЛИАН

Пирамида исчезает за горизонтом. Солнце поднимается все выше — золотое над золотым. Мы плывем прочь от сияющего города, пока океан вновь не становится синим, а глаза мои не привыкают к необъятному простору. На это всегда уходит какое-то время. Поначалу, покуда отблески Мидаса все еще застилают взор, синева кажется приглушенной, а белые облака — словно испачканы бронзой. Но вскоре мир взрывается красками, яркими и неумолимыми. С коралловыми рыбами и небесами цвета колокольчиков.

Дворец, семья, сделка с Сакурой — все это осталось позади. А передо мной весь мир. Мир, готовый быть познанным.

Я сжимаю в руке пергамент. Карту тайных проходов в неприступной Заоблачной горе, известных лишь членам королевской семьи Пагоса. Вот как они благополучно взбираются на вершину, доказывая народу свою значимость. Ради этой карты я пожертвовал будущим, и сейчас осталось только найти королевское ожерелье. Благо я знаю, где искать.

Родным о помолвке я не рассказал. Решил приберечь радостную весть до собственной смерти. Мне и реакции команды хватило с лихвой, и если унизительные насмешки остальных меня не особо трогают, то возмущение Мадрид, мол, как ты мог продаться, — очень даже. Ее полжизни продавали с корабля на корабль, так что в отношении свободы во всех ее проявлениях Мадрид непреклонна.

Я мог бы ее утешить — хотя было бы странно в данной ситуации еще и утешать кого-то — тем, что не собираюсь жениться. Нет, от своего слова я не отступлю. Я не из таких мужчин, а Сакура не из тех женщин, что легко прощают предательство. И все же выход есть. Еще одна сделка, благодаря которой мы оба получим желаемое. Просто нужно ввести в игру нового игрока.

Стоя на шканцах, я оглядываю «Саад». Солнце скрылось, и палубу озаряет лишь луна да мерцание фонарей вдоль борта. Костяк экипажа — отличное название для моих добровольцев — спит в трюме. Или не спит, а травит шутки и непристойные байки вместо колыбельных. Немногие, оставшиеся наверху, по-прежнему на редкость тихи и подавлены.

Мы направляемся к Эйдиллиону — одной из нескольких остановок на пути к Пагосу и основанию моего плана. Лишь в Эйдиллионе есть подходящая замена на роль супруга, которую Сакура не отвергнет сразу же.

Торик на палубе играет в карты с Мадрид — она утверждает, что уделает его в любой игре, какую мой старпом только сумеет вспомнить. Их схватка бесшумна, лишь изредка раздаются резкие вдохи, когда Торик в очередной раз затягивается сигарой. У его ног сидит помощник инженера. Время от времени он исчезает в трюме, затем вновь появляется, усаживается на пол и продолжает штопать носки.