Уничтожить тьму

Воздух вокруг сжался, будто в вакууме, а внутри все так наэлектризовалось, что волосы встали дыбом. Без раздумий я вытащил из поясного ремня изогнутый серп и вонзил лезвие прямо Бозаму в грудь. Глаза его широко распахнулись, и тело без признаков жизни упало на землю, а из глубокой раны в груди начал подниматься клубящийся дым. От таких тварей, как эта, нелегко избавиться. Было бы слишком просто убить лишь его физическую оболочку. Тело – смертно, душа – нет. Иначе я бы не стоял сейчас рядом с Крашером. Любой другой бы справился с этой задачкой не хуже меня. Нам же нужно было поймать душу демона.

Арканум трепетал в каждой вене. Сняв перчатку с левой руки, я разозлился: челюсть зверя разорвала кожу, и теперь она только мешала. Стараясь дополнительно не повредить свою искусственную кибернетическую руку, из кармана плаща я достал круглый драгоценный камень. Бывший медальон. Не самый удачный выбор для сосуда с душой, но у нас не было времени на поиск чего-то идеального. Что имеем, то имеем.

Подобравшись поближе к черному дыму с медальоном в металлической руке, я нажал на него, с тихим щелчком открылась крышечка. Дым шипел, словно жир на сковородке, а маленькие вспышки молний так и стремились обжечь кожу. К счастью, искусственная рука не чувствовала боли, поэтому я тянулся ею и вылавливал дым. Через несколько мгновений амулет засветился таким же ярким голубым свечением, как мои серп и четки. Невзирая на все попытки дыма улизнуть, медальон действовал подобно водовороту. Он все сильнее закипал в моих руках, я почувствовал собравшиеся капельки пота на лбу и, как только последний черный сгусток оказался внутри медальона, в мгновение ока захлопнул его крышку. Эхом разнесся последний нечленораздельный вой твари, пока драгоценный камень шипел от высокой температуры; он засиял последний раз и резко остыл. На золотой крышке появился Глаз Гора. Дух запечатан. Я облегченно сполз по стене на землю и разжал руку.

– Ты как, в порядке? Тварюга здорово тебя потрепала.

Я поднял взгляд на Крашера, склонившегося надо мной с явным беспокойством.

– Все нормально. Он просто прогрыз металл.

В качестве доказательства я приподнял искусственную руку и пошевелил пальцами. Суставы плавно двигались. Лишь мизинец чуть дергался. Потянув за него слегка, я с легкостью оторвал шарнир. Мы в недоумении посмотрели сначала на руку с отсутствующим мизинцем, а затем на сам мизинец.

– Да что ж такое, – не удержался от комментария Крашер. – Третий раз за неделю. Я не хочу этого говорить, Фалько, но…

– Тогда лучше помолчи.

– Но… – он усмехнулся, – ты же уже одной ногой на свалке.

Обреченно вздохнув, я вновь уставился на мизинец, а потом на место, где этот мизинец должен был крепиться.

– Да что же с ней не так?

– Проклята? Проржавела? Смазал маловато? – выдвинул версии Крашер. Я бросил на него язвительный взгляд, но он лишь виновато пожал плечами. – Может, опять отвезем тебя в гараж для замены масла?

Я решил не комментировать его предложение и уселся на корточки рядом с еще совсем недавно корчившимся от боли телом.

– Ну и зверюга, – отметил напарник, почти не скрывая удивления.

– Обычно они в городе не живут. Что он тут забыл?

Крашер опустился на колени рядом с телом и приподнял обезьяноподобную лапу зверя.

– Видишь шрамы на спине? Ему подрезали крылья.

Я нахмурился, заплел волосы и откинул, чтобы они упали на плечо.

– У него везде шрамы. Погоди, а это что? – я снял четки с его мускулистой шеи, приподнял уродливую мордень и вскинул брови вверх. – Это что, ошейник?

Крашер увидел цепь, прикрепленную к ошейнику, и фыркнул.

– Уму непостижимо. Какой-то сумасшедший держит его у себя как щенка? Это все равно что с бешеным тигром идти на прогулку.

– Кто знает. Может, крылья подрезали в раннем возрасте. Так сказать, для послушания.

– Хочешь сказать, для дрессировки? Кому такое в голову взбредет?

Я печально взглянул на медальон в руке. В моих руках будто безделушка, а не сосуд с душой демона. Непонятная тоска уселась где-то внутри меня, явно не от зловония смерти и запаха гниения в этом сточном проходе.

– Кому-то более могущественному, чем Бозам, – ответил я.

Крашер выглядел не менее обеспокоенным, и мы потихоньку двинулись прочь. Я шел впереди, а мой напарник, уже привыкший к тому, что я постоянно занят какими-то рассуждениями, тоже шел молча.

Каким-то образом буря на улице не то что не утихла, а даже усилилась. Нас встретили порывы ветра с ледяным дождем, и мы поскорее выбрались из канализации. Как только я коснулся поверхности земли, послышался шум крыльев, и в следующую секунду в мое плечо впились две когтистые лапки.

– Риша, вот ты где, – поприветствовал я соколиху.

Она отряхнулась, и капли дождя полетели в разные стороны. Я улыбнулся и погладил указательным пальцем ее гладкий клюв.

Крашер вылез из канализации следом за мной и взглянул на нас.

– Знаешь, Фалько, я бы не мог бы спать по ночам, если бы знал, что дух сидит на краю моей кровати. Съест твою душу, пока ты спишь, и все. На твоем месте я бы давно свернул ей шею.