Уничтожить тьму

Раскатистый смех парня был каким-то теплым и одновременно темным.

– Поверь мне, в мире больше экзорцистов, занимавшихся сексом с демонами, чем ты думаешь.

– Правда? – я удивленно посмотрела на него.

– Интимная близость с демонами карается немедленным изгнанием и даже куда более неприятными последствиями. Но все, что запрещено, притягательно. Каждый год находятся один-два экзорциста, которые захотят поэкспериментировать, а затем они изгоняются и становятся примером для осуждения. Но если бы подсчитали все незарегистрированные случаи, то и Ордена бы никакого не осталось. С тобой они хотят поступить так же: ты станешь примером удачи или неудачи. Если у истории будет счастливый конец, то Ордену придется признать, что не все демоны – такие уж чудовища, какими их привыкли считать. Это поставит под сомнение их веру, убеждения и, соответственно, их жизненный комфорт. А если закончится плохо, то все сохранится как прежде и все будет у Ордена замечательно. Поэтому он будет бороться до последней капли крови. И не своей, а твоей.

– Звучит жестоко и отвратительно.

Крэйн поднял бокал.

– Так давай же выпьем за лицемерие экзорцистов и за то, на что они готовы пойти, чтобы ничего не менялось.

Мы чокнулись и осушили бокалы. Алкоголь медленно действовал. Губы онемели, кончики пальцев потеплели.

– Проблема в том, мисс Янг, что ты только что наткнулась на минное поле. Напряженность среди экзорцистов существует уже давно. То, чего ты можешь добиться, поставит многое под вопрос. Есть большая группа тех, кто как раз таки хочет оставить все как есть. Вот почему я хочу, чтобы ты прошла через все это. Ты можешь изменить все… – В глазах его появился блеск, и я поняла, почему так заинтересовала его.

– Я просто официантка, а не революционерка, – напомнила я ему, пригубив стакан.

– Можешь быть и той, и той.

– Точно не сейчас.

– Но когда-нибудь. До тех пор мы обязаны умудриться сохранить тебе жизнь.

– Арахисовая паста.

– Что? – Крэйн удивленно посмотрел на меня.

– Ты попросил рассказать о себе. Так вот, я обожаю арахисовую пасту. А в студенческие годы я съедала до четырех упаковок крекеров за неделю, потому что практически все время была на мели. А еще у меня есть сводный брат, которого я люблю больше арахисовой пасты. И до того, как у меня случился секс с демоном, я собиралась обручиться с парнем, которым мне изменял два года. Каждую ночь я сплю и вижу, как сбрасываю его со скалы, а затем кружу хороводы у его могилы. Наверное, потому, что все еще виню его во всем этом дерьме. – Схватив бутылку водки за горлышко, я отпила прямо из нее, осушив до половины, и схватилась за рот ладонью. Через пару секунд протянула бутылку Крэйну. – Будешь? – Он лишь ухмыльнулся, а я продолжила:

– Кроме Зэро у меня больше нет друзей здесь. Отца своего я терпеть не могу, ненавижу до глубины души. И это взаимно. Сделаю все, чтобы разочаровать его и насладиться тишиной на Рождество. Однажды я переспала с мачехой, что, возможно, добавляет неловкости. А еще я боюсь Коржика.

– Ты что?! – со смехом вскрикнул Крэйн.

– Спала с мачехой, когда мне было семнадцать.

– Да нет же, я про Коржика, – он вздохнул и отпил из своего стакана. – Знаешь, тоже не люблю всю эту выпечку. На вкус отвратительно.

Я рассмеялась.

– Странный ты.

– Что ж, значит, мы отлично подходим друг другу.

– Согласна.

С каждым глотком мир становился все более косым и кривым. В один момент мне показалось, что я вижу глотку Крэйна и чувствую в ней пульс. А еще от него исходило тепло, яркое и интенсивное. Желудок сжался в приступе голода. Я быстро сделала еще один глоток водки.

– Так кто этот парень, Фалько? Он родился с такой мрачной рожей или натренировался быть таким для запугивания демонов?

– Фалько – ботаник чистой воды. Его отец – большая шишка в Ордене, соответственно и сынуля такой же. Мы росли вместе, и даже в садике он был правильным. Всегда и все делал правильно, пока, конечно…

– Пока что?

Крэйн весело сверкнул глазами и помотал головой.

– Не, это пусть он сам тебе расскажет. Но после того дня он Манхэттен не покидал. С его моськой и поведением все начали задумываться, а способен ли он вообще на эмоции. Даже ходили слухи, что он пожертвовал своим чувством юмора при посвящении в синтоисты. Но тут появилась ты!

– И что? Я его раздражаю?

– Именно! До глубины души, видимо. Так смешно наблюдать за его физиономией. Последний раз он так реагировал только на ужасно приготовленный мясной рулет на Рождество.

– Как мне… повезло, – пробурчала я сквозь горлышко бутылки.

Организм странно реагировал на любую мысль о Фалько. Голова кружилась, живот урчал… и я была сама не своя. Фалько, его яркий, теплый свет… от одной мысли я трепетала и могла думать только о том, как бы поближе притянуть его к себе и сожрать целиком.

О боже… опять эти мысли.

Я с силой ударилась головой о стол.

– Твою мать!

– Ты в порядке?

– Не-а.

Крэйн похлопал меня по плечу.

– Добро пожаловать в мир экзорцистов, детка.

– Спасибо.

28 Лиф