Уничтожить всех

— Дурак, — уставшим голосом, а потому почти доброжелательно обронил Денис, — у меня у самого мать украинка, и я каждое лето проводил у бабки в деревне под Очаковом. А тебя, сука, я ненавижу за то, что ты падла и террорист, и всех вас нужно уничтожать, как тифозных вшей.

Новость о том, что захвативший его в плен москаль наполовину украинец, неожиданно вселила в Богдана Горобца надежду на спасение.

— Я не террорист, брат. Черт попутал. Предложили бешеные гроши, двести тысяч. Ну сам подумай, кто от таких деньжищ откажется. А у меня жена, двое детей. Не убивай, а я с тобой поделюсь. Ну, хочешь, все бери. Только бы домой вернуться.

Давыдов молчал, и полковник ощутил, как к нему возвращается былая уверенность. Он даже не жалел, что этому проклятому москалю придется отдать двести тысяч. «Ерунда, не последние, а жизнь одна», — лихорадочно размышлял Горобец.

Они прошли освещенный участок палубы и вы шли на трап, который неприятно заскрипел под их тяжестью.

— Ну так как, брат? — спросил Богдан, даже не подозревая, что его участь уже решена. Следующий за ним молча разведчик вытащил из чехла один из своих ножей. Горобец так до конца и не осознал, что убит. Короткий взмах, и нож по самую полированную рукоятку погрузился в широкую спину наемника. В следующее мгновение сильные руки подхватили обмякшее тело и, перекинув через перила трапа, сбросили вниз, в черную бездну ночного океана.

Денис Давыдов не получал удовольствия от убийства. Он просто еще с войны запомнил, что каждый мертвый террорист — это десятки, а то и сотни спасенных мирных жителей…

Наступившее утро не было солнечным, как в предыдущие дни. Небо затянули низко висящие седые облака. Природа как будто предчувствовала надвигающуюся беду.

— Такая облачность не помешает старту? — озабоченно спросил у Триша Джон Кипер.

— После обеда прояснится. Я смотрел сводку погоды, — вяло ответил Майкл. Его нервы были натянуты, как струны растяжки. Этой ночью ему удалось заснуть лишь на полтора часа, и теперь он был готов взорваться по любому, самому незначительному поводу. И сдерживал себя лишь благодаря силе воли.

— Да, кстати, а где наш друг Горобец? — вдруг вспомнил о вислоусом Богдане Кипер. Предчувствие близкой развязки его также заводило, авантюристическая натура бывшего шпиона жаждала скорейшего избавления от этого ярма, хотелось, как змее, поскорее сменить кожу, чтобы вскоре вновь окунуться в очередную новую авантюру.

— Наверное, пошел к своим «гайдамакам», их у него немного осталось.

— Когда ты думаешь с ним поговорить по поводу участия в «дележе гонорара» его подчиненных? Вдвоем эту ораву нам не осилить, — не унимался бывший шпион.

— Поговорю, как только увижу. — Скрывая свое раздражение, Триш отвернулся. Какое-то неприятное чувство сдавливало его сердце, наводя на дурные мысли. Майкл опять подумал о приближении старости. Но его ничего не могло успокоить, час от часу предчувствия только усиливались.

Неожиданно раздался глухой скрежет, палуба под ногами англичан затряслась, как в лихорадке.

— Черт возьми, что случилось? — Триш сорвался на крик. Обернувшись в поисках ответа, он вопросительно уставился на Кипера, но лицо Джона выражало неподдельное удивление, а взгляд был прикован к громаде командного судна.

«Геркулес», как гигантский буйвол, привязанный к стойлу, вдруг сдвинулся с места. Швартовочные тросы натянулись.

— Какого дьявола? — заорал во всю мощь своих легких Майкл, взмахом руки указывая четырем моджахедам на судно.

Бывалые воины с оружием на изготовку бросились к трапу, на ходу снимая автоматы с предохранителей.

«Геркулес», натужно пыхтя, еще немного продвинулся вперед. Носовые тросы, толщиной в человеческую руку, лопнули, как швейные нитки. Стальная спица моста, выгнувшись, с громким хлопком лопнула, разлетевшись на несколько частей, которые взвились вверх и через мгновение под тяжестью собственного веса полетели в пучину.

А с борта командного судна по бегущим моджахедам ударили одновременно несколько автоматов. Огонь был практически в упор, не оставляя душманам ни единого шанса. Первый из афганцев полетел кубарем на палубу, второму пуля снесла часть черепа, двое остальных сверзились за борт.

В это самое мгновение «Атлант» ответил ожесточенным огнем. Наемники, подбегая к краю платформы, палили длинными очередями в сторону большой белой громады, которая, оборвав кормовые и швартовые, со скоростью черепахи удалялась в океан.

Джон Кипер первым пришел в себя, бросился к микрофону громкой связи и заорал благим матом в динамик, мешая английские и русские слова:

— Прекратить огонь, всем прекратить огонь!!! Мать вашу…!!!

Его голос, многократно усиленный громкоговорящей аппаратурой, был услышан. Стрельба на платформе прекратилась.

Но тут же возле Джона появился Триш с перекошенным от злобы лицом.

— Ты зачем остановил стрельбу?!

— А что ты хочешь? — неожиданно для Майкла взорвался обычно невозмутимый и уравновешенный Кипер. — Достаточно одной пули в планер, и мы уже никуда не улетим.