Уничтожьте всех дикарей

Годовой уровень осадков – 14 мм, но в действительности дождь идёт раз в пять или десять лет. Зато обычным делом являются песчаные бури, особенно весной. В среднем на год приходится порядка 55 дней с песчаными бурями.

Лето очень жаркое. Температура достигает 56 градусов в тени. Зимы прежде всего отличаются разницей температур на солнце и в тени. Если камень лежит в тени – он слишком холоден, чтобы сидеть, если на солнце – слишком раскалён.

Солнечный свет – как острый нож. Я задерживаю дыхание и прикрываю лицо ладонью, когда перехожу с одного островка тени на другой.

Лучшее время здесь – предзакатный час и час после захода солнца. Солнце наконец прекращает резать глаза, а приятное тепло остаётся – в теле, в вещах, в воздухе.

31.

Ин-Салах – один из редких африканских примеров культуры фоггара[21]. Считают, что слово foggara происходит от двух арабских слов «копать» и «бедный». Им обозначаются такого же рода подземные акведуки, что на персидском называются kanats, канат. Согласно арабским хроникам, некто Малик Эль Мансур в XI веке ввёл фоггара в Северной Африке. Его сегодняшние наследники живут в Эль Мансур в Туате и называют себя бармака. Они являются специалистами в проведении фоггара.

Фоггара бывают длиной от 3 до 10 км. Их общая протяженность по всей Сахаре достигает 3000 километров. В этих галереях можно было ходить не нагибаясь, иногда их высота достигала 8-10 метров. Глубина колодцев доходила до 40 метров, их всегда выкапывали рабы. Когда рабство отменили, оно сохранялось в этих тоннелях, правда, под другим названием.

Это своего рода шахтёрский труд, хотя жила здесь не рудная, а водная. Работают небольшой шахтёрской киркомотыгой с короткой ручкой. Ствол шахты на поверхности земли имеет площадь около одного квадратного метра, а достигая пласта песчаника, сужается до 60 квадратных сантиметров – как раз столько, чтобы можно было хоть как-нибудь орудовать киркой.

Отработанная почва вытаскивается помощниками наверх и высыпается вокруг скважины, так что на поверхности входы в фоггара выглядят как цепочки кротовин.

Когда колодец достигает водоносного слоя песчаника, начинается рытьё тоннеля. Во мраке этих тоннелей копателю легко потерять ориентацию. Именно здесь проверяется его искусство.

На поверхности кажется, что фоггара идут совершенно прямо, но под землёй они извилисты. Копать тоннель надо так, чтобы он соединился с тоннелем из другой шахты. Необходимо обеспечивать ему достаточный уклон для течения воды, точно рассчитывая при этом перепад высот на всю его протяжённость.

Когда французы завоевали Ин-Салах - в канун Нового года на рубеже XIX и XX столетий, - фоггара уже начали иссыхать. Постепенно их заменили глубокими колодцами, но до сих пор, чтобы избежать выпаривания воды, ирригацию проводят только по ночам. Каждый, кто пользуется колодцем, имеет свою звезду: когда эта звезда восходит, это служит ему знаком, что настал его черёд пользоваться водой. Ожидающие своей звезды проводят ночи у колодца. Их зовут «детьми звёзд».

32.

Один из четырёх кварталов в Ин-Салах называется Ксар Марабтин. Здесь мало интересного: земля, дома, небо – все одного пыльного цвета. Только могилы с их таинственными, побелёнными марабутами многозначительно сияют в монохромно-пыльном цвете. Смерть – единственная праздничная вещь в жизни.

Толпы детей сидят на камнях с табличками на коленях и поют Коран. Проходящий мимо человек пинает ногой пустую плошку. Другой человек заснул в пыли, он спит с выброшенными вперёд, как для объятий, руками и даже не слышит гремящей плошки, когда та катится мимо.

Гимнастический зал – одно огромное помещение с очень высокой крышей. В дальнем углу тёмная раздевалка и винтовая лестница, ведущая на балкон, где ты разогреваешься упражнениями со скалкой или гимнастикой и смотришь вниз на зал.

Зал вполне соответствует своему предназначению, хотя несколько примитивен. Зеркал мало, и они небольшие. Скамьи деревянные, не переносные. В оборудовании для поднятия тяжестей вместо стальной поволоки используются верёвки, но, чтобы выдерживать тяжесть, верёвки должны быть такими толстыми, что при опускании сила трения забирает работу мускулов. Во всём же остальном – всё как обычно, запах потных тел, звяканье металла, крики и стоны.

Я спускаюсь вниз, и мне везёт: мне сразу передают штангу, узкую чёрную штангу с дисками.

Три раза по десять подъёмов из-за головы, три раза по десять от подбородка и три раза по десять на бицепсах. Потом я оставляю штангу и беру только что освободившиеся гантели. Я с минуту стою с гантелями в руках и озираюсь по сторонам в поисках скамьи. Какой-то человек приглашает меня «присесть» на свою скамью, и мы делаем три раза по десять взмахов бабочкой, хотя его гантели вдвое тяжелее моих.

Трубы каркаса из чёрной стали образуют что-то вроде небольшой корзинки над моим лицом, пока я лежу на скамье и отжимаю вес. Мальчик десяти лет добавляет груз на штангу. Я помогаю ему, и мы чередуемся: он три раза по десять, я три раза по двадцать. После этого он выдыхается.