Уникум

Так вот, я сел на пол, упал на него, когда какая-то железка отлетела, сбитая пулей с немецкого «мессера», и приласкала меня по голове. В салоне был сопровождающий, перевозил шесть мешков с корреспонденцией. С учётом того что сопровождающий младший политрук, корреспонденция наверняка принадлежала политуправлению фронта. Нас четверо на борту было, два члена экипажа, пилот и штурман, этот младший политрук и я, который случайно узнал о вылете и успел добраться и договориться взять с собой. А то, что немцы, например, за мной охотятся, этого не может быть, я должен был на машине ехать и в самолёте оказался случайно. А охотиться могли, меня там врагом объявили Германии за номером каким-то, даже немалая премия за живого обещана была. Тут даже не за убитого Кубе, а по совокупности моих дел.

Политрук мёртв, полголовы ему снесло, я на полу, вроде в порядке, запылился только. Подняв слетевшую фуражку, вернув её на место, покачиваясь, дошёл до кабины и заглянул внутрь.

— Давай помогу.

— Я думал в салоне все погибли, — прохрипел тот, протянув руку которую я стал быстро бинтовать.

Сам лейтенант был бледен и явно нервничал.

— Мне по голове чем-то прилетело. Только что очнулся. Политрук мёртв, — кратко ввёл я того в курс дела.

У лётчика была ранена левая рука и тот, держа одной рукой штурвал, пытался наложить бинт на вторую, работая в основном зубами. Иногда правой рукой, удерживая штурвал коленом, но редко. Я же быстро и качественно наложил повязку. Похоже пуля пробила руку, не задев кости. Находившийся в соседнем кресле штурман был мёртв, но я проверил, приложив пальцы к шее. Точно мёртв.

— Где мы? — спросил я.

— К Виннице подлетаем. Тут не спутаешь, характерная примета была. Я когда диверсантов сбрасывал, немало тут налетал по ночам. Впервые днём лечу.

— Сесть нам не дадут, держат плотно. Вроде их больше стало?

— Да, восемь теперь нас ведут.

— Значит надеваем парашюты и прыгаем. Я парашют штурмана возьму, нужен лесной массив, в поле быстро отловят. Ищи место.

— Понял.

Отстегнул штурмана от кресла, и хекнув, вытащил того в салон, отстегнув ремни, перевернул на живот и освободил от парашютной ременной системы. Тут же надел и подогнав под себя. Дальше обыскал штурмана, забрал его ТТ и запасной магазин. Планшетка у меня своя была, но забрал полётную карту. Из мелочёвки часы на руке, если что в деревне на припасы обменяем, перочинный нож, непочатая пачка «Казбека», но она была пробита и пропиталась кровью. Остальное тоже. Потом перешёл к младшему политруку. Тут тоже ТТ был. Хоть бы автомат взял, всё сподручнее мне было бы. У меня сидор с собой имелся с личными вещами, что в командировке могут пригодится, да пайком на сутки. Я убрал внутрь оба пистолета и мелочёвку, снятую с парней, да и боезапас тоже. Документы убитых убрал в планшетку. Сидор на себя накинул, спереди он теперь. Однако у политрука тоже вещмешок был, я его прихватил, потом мельком осмотрел салон, не осталось ли чего нужного, и подошёл к кабине.

— Ну что? — поинтересовался я у летчика.

— Вон лес впереди, можно прыгать.

— Отлично. Вот вещмешок политрука, не смотрел что внутри, но запас должен быть. Сделай как я, спереди повесь, и прыгаем. Затяжным, чтобы в воздухе не расстреляли.

— Хорошо, товарищ подполковник.