Ухмыляясь, та осмотрела места ранений, чуть задирая бинты, кожу у ран, видимо на покраснения, ощупала раны, и сообщив что заживление идёт нормально, повернулась к соседу. Все вокруг с огромным интересом слушали наше общение, раздавались с трудом сдерживаемые смешки. Вот медсёстры, что сопровождали врача, та не представилась, но как я слышал звали Лидией Николаевной, гражданский врач что направили в госпиталь на усиление, причём та продолжала работать в больнице. Меня позабавило что меня лечит врач по специальности акушер-гинеколог, но не более. Так вот две медсестры что её сопровождали, повели себя по разному, одна многопутный, только посмеялась, а молоденькая покраснела как помидор и отвернулась, глядя в сторону. Накрываться простынёй я и не думал, мне стыдится нечего, более того есть чем гордится, а то что врач сказал, то если её нравиться размеры как у ослов или у некоторых негров, так это лично её проблемы. Попросив передать мне гитару, у одного из ранбольных на весь зал был единственный музыкальный инструмент, та самая гитара. Мне не отказали, так что гитары пошла по рукам, и вскоре оказалась в моих, а так как врач была рядом, то я сказал ей:
- Лидия Николаевна, эта песня для вас. Правда я написал её для другой женщины, но вам она идеально подходит. Её должна исполнять женщина, поётся как бы о себе, но я надеюсь вы поймёте.
С гитарой я не был на ты так как с аккордеоном, но всё же наигрывать простые мелодии мог, научился за время странствий и путешествий. Вот и тут наигрывая, запел, глядя той прямо в глаза.:
Что-то милый, на меня ты больно сердишься,
Ну подумаешь, монашкой не жила.
В этом мире как умеешь, так и вертишься,
И не думай, что всегда тебя ждала.
И не надо меня мучить подозреньями,
Ты мне лучше, что красивое скажи.
И давай с тобой устроим день рождения
Моей маленькой, но все-таки души.
Все мы бабы - стервы,
Милый бог с тобой,
Каждый кто не первый,
Тот у нас второй!
Все мы бабы - стервы,
Милый бог с тобой,
Каждый кто не первый,
Тот у нас второй!
Но уж если мы с тобою повстречалися,
Я на прошлом на своем поставлю крест.
И хочу, чтоб в церкви мы с тобой венчалися,
И чтоб я была не худшей из невест.
И не надо меня мучить подозреньями,
Ты мне лучше, что красивая скажи.
И давай с тобой устроим день рождения
Моей маленькой, но все-таки души.
Все мы бабы - стервы,
Милый бог с тобой,
Каждый кто не первый,
Тот у нас второй!
Все мы бабы - стервы,
Милый бог с тобой,
Каждый кто не первый,
Тот у нас второй!
Каждый кто не первый,
Тот у нас второй!
Все мы бабы - стервы,
Милый бог с тобой,
Каждый кто не первый,
Тот у нас второй!
Все мы бабы - стервы,
Милый бог с тобой,
Каждый кто не первый,
Тот у нас второй!
Каждый кто не первый,
Тот у нас второй!.. (И.Крутой - С.Осиашвили).
Та, встав, с лёгкой улыбкой, чуть наклонив голову, слушала меня. А когда я закончил, запрокинув голову захохотала. Видно, что по-настоящему. Песня той понравилась. Красивая зараза, на Долину чем-то похожа. Но всё же стерва.
- Спасибо, - поблагодарила та и продолжила работу.
Прелесть, и всё равно стерва. Я вернул гитару, сам накрылся простынёй и вернув пустую тарелку санитарке, был ужин, напомню, и стал травить соседям анекдоты, в основном о девушках-блондинках. Наш врач как раз блондинкой была. Пару раз и та оглушительно захохотала, с интересом слушая меня, я голос не понижал. Меня попросили по громче рассказывать. Я больше скажу, в зале была оглушительная тишина, даже тяжёлые переставали монотонно стонать и слушали, так что ржали все. Для меня анекдоты бородатые, а тут их слушали как откровения. Да и скучно лежать было. Ну а два последних анекдота я совместил, про блондинку у врача описал. Вот первый:
Когда зал проржался и снова наступила тишина, я второй рассказал: