Уникумы Вселенной – 3

– Что это за выражение «Кээшол» и почему вы обе так ко мне обращаетесь?

– Ну а как же еще? – Валия правильно повторила обращение со своими интонациями, и оно тут же в переводе прозвучало как «романтический разбойник». – Ну а твое имя Миха у нас символизирует настойчивого, несговорчивого, в любом случае добивающегося своих целей человека.

Немало такому переводу подивившись, в душе Кормилец был вынужден согласиться с подобным обращением. Все-таки и в самом деле косвенно получалось, что он выкрал несчастных наездниц из их мира и теперь не отпускает домой. Так что иначе как разбойником и язык не поворачивается его назвать. Хотелось было начать оправдательный спич, но неожиданно он понял, что его левую руку поглаживает Валия, заодно рассматривая часы, а правую – присевшая рядом на кровать Кимала. Вот по поводу часов и родился неожиданный вопрос:

– А что ты мне пыталась вдолбить по поводу этого измерителя времени?

– Элементарно. По рангу, статусу и знаменитости мои родители гораздо выше, чем родители моей подруги. Так что этот подарок ты должен сделать именно им. И ты ведь со мной согласился. Я нисколько не сомневалась, что ты меня понял. Верно?

Понятное дело, что отдавать свои уникальные часы, подарок Пеотии, Михаил не собирался. Но и это недоразумение можно было обсудить чуть позже. Он уже начал подозревать, что самые первые фразы девушек и его опрометчивое согласие тогда имеют под собой гораздо большие негативные последствия. Поэтому, так и не сумев выдернуть мягко свои руки из девичьих ладошек, он поинтересовался:

– А теперь давай мне дословно повтори свои вопросы, после которых вы умчались переворачивать дом вверх дном. Итак?

– Да в тех вопросах не было ничего особенного, обычный набор традиционных фраз, которые задаются каждому «романтическому разбойнику» после того, как они похищают неосторожных наездниц.

Причем словно «неосторожных» было произнесено так многозначительно, что парня посетила уверенность: наездницы специально мотались по глухим, удаленным от многолюдья местам и сами искали на свою задницу приключений. Сердечко у него неприятно екнуло, в горле стало сухо, и он даже прокашлялся, перед тем как настоять:

– И все-таки?

– Повторяю дословно мои тогдашние слова: «Кээшол! Раз ты нас похитил и вознамерился сделать своими женами, то должен приготовить богатые подарки для наших родителей. Мы к ним отправимся утром, сразу после нашей брачной ночи. Мы можем выбрать подарки сами?» Не вздумай отрицать: ты ответил нам полным согласием! Потому мы и помчались выбирать все, что нам нравится.

Нельзя было сказать, что господин Днепрянский оказался ошарашен. Правильней было бы классифицировать его состояние как «перестал дышать и замечать время». Да и мысли у него в голове заметались несколько неуместные:

«Не пора ли мне рассмеяться своим заразительным смехом? Наверное, пора. Родители своему любимому сыну ничего дурного не посоветуют».

Да только вся проблема в том, что смех, хорошо и не раз отрепетированный, никак из горла не исторгался. Если бы в Михаила пытались стрелять, он бы рассмеялся. Если бы угрожали сбросить в пропасть – тоже сумел бы похихикать. Но то, что у него вдруг стало сразу две жены, оказалось гораздо более жутким и невероятно страшным. Поэтому у него вместо заразительного смеха на лице появилась лишь вымученная улыбка идущего на казнь смертника.

А потом он с еще большим ужасом ощутил, как с него стали ловко снимать курточку, часы и соединительные проводки между переводными устройствами. Видимо, представительницы иной цивилизации поняли: выяснять больше нечего, все решено, пора переходить к действиям. Конкретно к тем, ради которых их и похитили с родной планеты. И переходить именно в той последовательности, о которой не так давно намекал землянин: кровать, баюшки-баю, кошмары, дети. Правда, вот третье слово в этой цепочке девушками понималось ну совсем неверно.

Глава четырнадцатая Лариса Ярославна

Описать будни, проведенные еще одной землянкой в башне неизвестного мира, можно было только двумя словами: тоска невыносимая. Так что…

Глава пятнадцатая Александр Броди

Выздоравливать приходилось как после приличного сотрясения мозга. Головокружение и тошнота накатывали волнами, и не обязательно при попытке подняться. Настолько серьезными оказались последствия удара из тяжелого парализатора. Мохнатикам пришлось бить одним лучом и по человеку, и по атаковавшему его коту. Иначе могли не успеть. Причем после того, как человек упал, кот злобно заурчал и стал разворачиваться в сторону новой опасности. Только третий импульс парализатора свалил настырного хищника с лап окончательно.

Так поведал об этом Лонгир, когда Броди поинтересовался перипетиями своего спасения. И добавил в финале: