Унисон родных сердец

Тайных разговоров мамы и дочки у нас не водилось. В отличие от меня, мама была ярким экстравертом и любую тему мгновенно переводила в юмор и несла отцу, а тот подхватывал! Разве можно было такому человеку доверить свое сокровенно? Я бы умерла от стыда, когда об этом хохотали бы весь вечер перед телеком.

Я не видела Константина почти год. Писала диплом, по ночам корпела над заказами, почти не выходила из дома. И вдруг отъезд родителей, следом сессия, диплом. Я растерялась, но тут вдруг на мой мобильный поступил звонок от неизвестного абонента. Я не удивилась, что Костик узнал мой номер. Ему просто сказали родители. И он предложил мне работу! Выпускнице политехнического вуза и сразу должность. Я решила, что это шутка и встретилась с ним из любопытства. Старые воспоминания всколыхнулись, но я уверенно смотрела мимо него, немногосложно отвечая. Потом состоялась встреча с Мироном Владиславовичем, тут уж я дрожала, как осиновый лист.

Анализируя свое отношение к противоположному полу вообще, надо отдать должное, что я не знала никаких отношений. Сверстникам я не была интересна от слова совсем. Вечно накрученная, с торопливыми жестами, не выспавшаяся, зевающая, с пакетами и папками работ для сдачи или заказами, роняющая телефон при любом неудобном моменте. Я никакая и я к этому привыкла. Было обидно лишь то, что я действительно не могла ничего изменить, поскольку в школе осознала еще одну свою проблему. Это было моей страшной тайной, благодаря которой я могла лишь тоскливо мечтать о внимании мужчин. И потому обычные джинсы с кроссовками и пара футболок еще со школы стали основой моего гардероба. Волосы средней длины я привычно убирала в хвост. Обычный «батан» женского пола, что же тут интересного?

Сегодня я, правда, предприняла попытку уложить волосы в аккуратный пучок, но благодаря своему удивительному невезению попала под дождь и явилась на работу мокрая и растрепанная. Так день и прошел. Как все мои школьные и университетские годы: тоскливо.

Так о чем же Костик хочет со мной говорить? Зачем я ему понадобилась? С этими мыслями я вроде задремала, но среди ночи неожиданно проснулась. Хотелось пить, тело покрылось мурашками и бил озноб. Заболела. Собственно, не удивительно. Как тот бедный ослик Иа. Его тоже ничего не удивляло…

Под утро заявившаяся с тусовки Аська разбудила меня грохотом в прихожей. Она ввалилась с букетом роз и, не выпуская его из рук, пыталась сбросить шпильки. Один каблук ее уже покинул с грохотом, другой же ногой Аська болтала и ловила косяк.

– Да черте тебя дери… – шипела она, но все же ей удалось освободиться от узкой туфли. – Ты спишь, Лиз?

Я предпочла не отвечать, ибо глаза разлеплять не хотелось. Самочувствие было отвратительным, да еще и разбудили.

Девушка ушла на кухню и возилась там некоторое время. Последнее, что я слышала, было ее мерное сопение в соседней комнате. Проваливаюсь в сон, но кажется, всего на мгновение. Звонит телефон.

– Да. – хриплю как подбитый на лету комар.

– Доброе утро, Лиз. Что с голосом? Это ты? – встревоженно спрашивал Константин.

– Простыла немного. – не хотелось сегодня видеть никого.

– Я заеду скоро.

И отключился. Что это было? Я не звала в гости, не подавала признаков клинической смерти, чтобы бросаться мне на помощь. Что ему нужно, а? Только мою нервную систему волновать… Спустя полчаса в дверь постучали. Пробрался в подъезд, значит. Я даже не пыталась встать после его звонка. Так и пошла открывать с неизвестно чем на голове и в пижаме.

– Тааак. – протянул мужчина, буквально снося меня своим телом обратно в квартиру.

Он тут же потрогал мой лоб, совсем как мама в детстве. Взял за руку и повел в кухню. Я смотрела сонными глазами и молчала. А что было сказать? Я не понимала. Говорить по делу со мной сейчас было бесполезно, а заботу… я и получать-то не привыкла. И тут мне в рот отправляется лакричный леденец. Я захлопала глазами от вкусовых ощущений.

– Давай в постель. – мужчина подхватил меня на руки и унес в комнату, уложив постель и закутав одеялом. Его обалденный волнующий аромат туалетной воды тут же проник в легкие, а соприкосновение с твердой мужской грудью разволновало не на шутку. Я лежала и таращилась на Костика уже вовсе не сонными глазами. – Сейчас поставлю чайник и сделаю завтрак, а тебе лежать и не вставать.

И что теперь говорить? Верно, нечего. Во рту бушевал вкус ментола, глаза заслезились и язык стало невыносимо щипать. Потерпев еще мгновение, я вытащила леденец и положила на носовой платок у подушки. Но легче не стало. Язык стал каким-то…большим и шершавым. Слюна во рту перестала выделяться, и вся носоглотка превратилась в одно болезненное поле боя. Мне щипало рот, нос, лицо, глаза, горло. Я резко села на кровати и начала подкашливать. Однако, раздирающее першение не проходило, и я закашляла уже почти без остановки, хватая руками горло и растирая глаза.

– Ооо! – я пыталась позвать Костика, но ничего, кроме гласных не получалось.