Читаем Unitas, или Краткая история туалета полностью

В ноябре 2004 года в Музее воды Санкт-Петербурга (Шпалерная ул., 56) проходила выставка «Эволюция общественного туалета» (замечательный, кстати, музей). На ней был представлен модельный ряд унитазов-компактов всех 14 предприятий постсоветского пространства (в основном братьев-славян из России, Украины, Беларуси). «Унитаз-компакт» на языке профессионалов туалетного дела означает комплект унитаза и смывного бачка. Несмотря на большой выбор подобных изделий иностранного производства, отрасль отечественной промышленности под названием «санитарная керамика» развивается достаточно успешно. Да и почему бы ей не развиваться, если она лет сто отдыхала?

Оказывается, продукция наших заводов имеет ряд неоспоримых преимуществ. Выбирая отечественный унитаз, покупатель берет (должен брать!) в расчет следующие факторы: компактные размеры унитазов и бачков, благодаря которым их можно устанавливать в малогабаритных квартирах (далеко не все пока живут в пентхаузах); соответствие российским стандартам для подключения к сетям водопровода и канализации; устойчивость арматуры к воздействию водной среды (импортные смывные бачки хорошо работают только после двойной очистки водопроводной воды); достаточно большой объем сливного бачка, что немаловажно для полного качественного смыва; более низкая цена (думаю, скоро сравняется с импортной продукцией); наличие сертификата качества, который исключает подделки. Ну, или практически исключает. Из представленных на выставке современных моделей обращает на себя внимание название одного из «унитазов-компактов» — «Тарельчатый». Красивое слово, необычное. Незнакомое не только рядовым туалетным пользователям, но и сортироведам и туалетолюбам (не говоря уже о клозетофилах). А бытует это слово в родном Отечестве (среди профессионалов, разумеется) с конца позапрошлого века. «Тарельчатыми» тогда стали называть цельные, фарфоровые унитазы, без подвижных частей и механизмов. Самый известный тарельчатый унитаз выпускала фирма... «Unitas».

Между тем в Музее воды открыта и постоянно действующая выставка, на которой можно полюбоваться разнообразными туалетами давно минувших дней и принадлежностями к ним. Купить из этих экспонатов ничего нельзя, а ведь когда-то можно было, притом в магазине! Интересно, наши предки тоже терзались сомнениями при выборе унитаза? И как выходили из положения, имея столь скудный выбор? И почему мы любуемся унитазами позапрошлого века, а когда является надобность купить современный унитаз, нас грызет червь сомнения?

В 2004 году, по сообщению одной итальянской газеты, в Питере было 275 общественных туалетов, тогда как в Пекине — 7000. Ну, до Пекина Петербургу еще далеко (в смысле народонаселения), а вот то, что у нас один туалет приходится примерно на семь тысяч человек, это, действительно, плохо. На междугородных рейсах и поныне, когда автобус останавливается по настоятельной просьбе туристов близ кромки леса, действует правило: «Мальчики направо, девочки налево».

В самом Петербурге, надо признать, ситуация мало- помалу меняется к лучшему, и теперь уже туалеты не закрываются в семь часов вечера, как это было несколько лет назад (водкой тоже торговали до семи, но туалеты — вот парадокс! — посещают ведь и непьющие).

К 2006 году практически у каждой станции метро были установлены биотуалеты (кстати, почему нет туалетов в самом метро? Кому бы задать этот вопрос? Между прочим, в Сеуле туалеты есть на каждой станции метро). Внешне они сильно отличаются друг от друга — одни более пригодны для огороженной стройплощадки, хотя другие ничего, даже гордо именуются «павильонами» (хотя внутри не развернуться). В них есть свет, вода, мыло, бумажные полотенца. Сближает те и другие цена за посещение — примерно полбутылки пива, льгот нет (ну нет льгот!). Правда, опять же, есть категория граждан, которым все можно, — это дети. Трех-четырехлетних детей пускают бесплатно вместе с родителями (если те купят билет, разумеется, а не прикрываются детьми, чтобы проникнуть в павильон бесплатно под видом сопровождающего или инструктора).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»
Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»

Эрик Ларсон – американский писатель, журналист, лауреат множества премий, автор популярных исторических книг. Среди них мировые бестселлеры: "В саду чудовищ. Любовь и террор в гитлеровском Берлине", "Буря «Исаак»", "Гром небесный" и "Дьявол в белом городе" (премия Эдгара По и номинация на премию "Золотой кинжал" за лучшее произведение нон-фикшн от Ассоциации детективных писателей). "Мертвый след" (2015) – захватывающий рассказ об одном из самых трагических событий Первой мировой войны – гибели "Лузитании", роскошного океанского лайнера, совершавшего в апреле 1915 года свой 201-й рейс из Нью-Йорка в Ливерпуль. Корабль был торпедирован германской субмариной U-20 7 мая 1915 года и затонул за 18 минут в 19 км от берегов Ирландии. Погибло 1198 человек из 1959 бывших на борту.

Эрик Ларсон

Документальная литература / Документальная литература / Публицистика / Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза
Французские тетради
Французские тетради

«Французские тетради» Ильи Эренбурга написаны в 1957 году. Они стали событием литературно-художественной жизни. Их насыщенная информативность, эзопов язык, острота высказываний и откровенность аллюзий вызвали живой интерес читателей и ярость ЦК КПСС. В ответ партидеологи не замедлили начать новую антиэренбурговскую кампанию. Постановлением ЦК они заклеймили суждения писателя как «идеологически вредные». Оспорить такой приговор в СССР никому не дозволялось. Лишь за рубежом друзья Эренбурга (как, например, Луи Арагон в Париже) могли возражать кремлевским мракобесам.Прошло полвека. О критиках «Французских тетрадей» никто не помнит, а эссе Эренбурга о Стендале и Элюаре, об импрессионистах и Пикассо, его переводы из Вийона и Дю Белле сохраняют свои неоспоримые достоинства и просвещают новых читателей.Книга «Французские тетради» выходит отдельным изданием впервые с конца 1950-х годов. Дополненная статьями Эренбурга об Аполлинере и Золя, его стихами о Франции, она подготовлена биографом писателя историком литературы Борисом Фрезинским.

Илья Григорьевич Эренбург

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Культурология / Классическая проза ХX века / Образование и наука