Универмаг

Михаил Януарьевич Лисовский, приглаживая ладонью остатки рыжеватых волос, недоверчиво разглядывал схемы. Делал шаг в сторону, откидывал голову, сравнивая «настоящее и будущее». До сих пор он относился ко всем «закидонам» Фиртича со скептицизмом. И все это знали, хотя Лисовский помалкивал. Лишь однажды не выдержал и подошел к начальнику планового отдела: «Послушайте, Корш, что вы ждете от затеи с новым Вавилоном?» Деликатный Корш пожал плечами. «Помяните мое слово, — продолжал Лисовский, — все растает, как утренний туман. Трескотни будет много, а толку на копейку. Даже наоборот! Чем он будет торговать в своем дворце? Вы не знаете? И я не знаю. Он авантюрист, Франц Федорович!» — «Мне кажется, — мягко вставил Корш, — вы никогда не сможете понять Фиртича. — И добавил весело: — Были бы вы женаты, вы бы гибче воспринимали мир. Кто упрямей старых холостяков? Только старые ослы, уверяю вас!».

Лисовского не волновало, передаст Корш его слова директору или нет. Директоров много, а таких специалистов, как он, раз, два и обчелся. А с годами станет еще меньше. Разве бухгалтеров выпускают пачками наши институты?! Бухгалтерия — это искусство. Профессия, требующая таланта и терпения. Особый дар видеть за цифрами сложный мир в его взаимосвязях и гармонии... А что сегодняшние бухгалтеры? Они бегут, им некогда присесть, подумать. Они озабочены только собой! С утра и до вечера решают множество личных вопросов: где что достать и где чего не упустить. Бегут! И все мимо библиотек! Да и когда им учиться, этим девчонкам!

Конечно, Лисовский преувеличивал. Взять хотя бы эту серенькую птичку Сазонову. Хватка стальная. И таких немало... Но все равно это исполнители, а не творцы. Живые машины. Настоящих бухгалтеров становится все меньше, в этом Лисовский не сомневался. А вот директора нет-нет да и появляются.

При всем своем недоверии к Фиртичу Лисовский испытывал любопытство. Фиртич не укладывался в схему. Почему Фиртич запер докладную Сазоновой? Конечно, Лисовский сам мог пойти с покаянием в управление. Но что-то его удерживало. Он помнил, как был взбудоражен Фиртич, когда узнал, что письмо о незаконных премиальных попало к Барамзину. И искал его автора. А ведь прямой вины Фиртича не было. Наоборот, вскрытие такого факта окружило бы директора ореолом принципиальности, что особенно ценится в их мире. Ради сомнительной идеи реконструкции Универмага идти на подлог?.. А ведь иначе не назовешь утаивание истины о прошлогодних «успехах». Во всяком случае, поведение Фиртича вызывало у главбуха стойкую недоверчивость. Нет, он, Лисовский, долго плестись на поводу не станет. Он привык контролировать ситуацию...

Мезенцева взяла под руку главного бухгалтера.

- Что, Михаил Януарьевич? Впечатляет?

- Через годика два проведем калькуляцию — впечатление усилится, — язвительно ответил Лисовский.

- Не сомневаюсь, — подначила Мезенцева. Ей нравилось болтать с Лисовским.

Дверь чуть приоткрылась, и в кабинет бочком протиснулся Лев Иванович Гарусов. Это было неожиданно и смешно. И еще Лисовский подбавил:

- А вот и герцог!

В кабинете покатились со смеху. Гарусов хохотал вместе со всеми. Как говорится, смешинка в рот попала.

- Смейтесь, смейтесь над начальством, — приговаривал Гарусов.

В дверь кабинета просунулась голова коммерческого директора. И все вновь зашлись смехом.

- Смеетесь? — проговорил Индурский. — А там телетайп отбил приказ. Об уценке зимнего спортинвентаря.— И, едва договорив, коммерческий тоже засмеялся.

- Будет, будет! — пыталась осадить веселую компанию Мезенцева. — Сейчас гости явятся заморские, а мы ржем... — И, не выдержав, вновь закатилась.

- Нельзя так говорить о начальстве, — подмигнул Гарусов. — Что подумают ваши сотрудницы?

Девушки из орготдела повалились от хохота. Одна из них бросилась из кабинета и на пороге ткнулась носом в живот Каланчи. Что, само собой, привело к новому взрыву смеха. Главный администратор оглядел веселую компанию с подчеркнутой серьезностью.

- Идут! — проговорил он. — Весь Универмаг успели обойти.

И эту весть почему-то сочли достаточным поводом для ликования, чем повергли Павла Павловича Сазонова в смятение:

- Что тут смешного? Не понимаю.

- Мы тоже не понимаем, — отмахивался Лисовский. — Смеемся, и все! Нервное. Смейтесь и вы...

Тут в просторный кабинет вошли два представителя корпорации «Стрик», директор Универмага, представитель Инторга и приглашенные на совещание сотрудники... Поднаторевший в самых затейливых международных коммерческих переговорах, представитель Инторга развел руками и проговорил, скрывая недоумение:

- У русских принято встречать гостей весельем и смехом.

- Карашо-о-о! — разом произнесли Лейф Раун и Кнуд Шёберг. — Клеп да сол!

- Хлеб да соль! — подхватили сотрудницы орготдела, помогая гостям стянуть тяжелые шубы.

Фиртич снял пальто и, шагнув к Индурскому, спросил, едва раздвигая губы:

- Над чем смеетесь?

- Понятия не имею, — беззаботно ответил Индурский и со значением протянул телеграмму с приказом:— Только что получил.

Фиртич пробежал глазами текст.