Универсальное устройство. Неизвестная история создания iPhone

«Серро-Рико считается сегодня самым первым и, возможно, главнейшим памятником капитализму и промышленной революции», – пишет этнограф Джек Уэзерфорд. «Потоси был первым капиталистическим городом, производившим главный ингредиент капитализма – деньги. Потоси делал деньги, которые разительно изменили экономическое равновесие мира». Первый монетный двор Южной Америки по-прежнему стоит на площади в центре города.

На сегодняшний день Серро-Рико настолько изрыта вдоль и поперёк, что, по прогнозам геологов, может обвалиться, похоронив под собой весь Потоси. Тем не менее примерно 15 тысяч шахтёров – среди них несколько тысяч детей, включая даже шестилетних, – всё ещё спускаются в шахты, добывая олово, свинец, цинк и немного серебра из истончающихся стен. Скорее всего, и в вашем телефоне есть кусочек того самого олова.

* * *

Мы не продержались и получаса.

Каждый, у кого хватит смелости, может заглянуть в гиблую шахту, так как предприимчивые жители Потоси устраивают туры в туннели и стволы шахт, которые сплетаются в громадный лабиринт, ведущий к недрам Серро-Рико. Мой друг и коллега Джейсон Кёблер решился не только помочь мне с организацией такой экскурсии, но и составил мне компанию в качестве переводчика. Наша проводница Мария, которая по совместительству работает учителем начальных классов, рассказала нам, что туры проходят только в «безопасных» частях горы. Но всё же, по её словам, каждый год здесь кто-нибудь погибает; последний случай произошёл на прошлой неделе: двое пьяных подростков заблудились в лабиринте и замёрзли насмерть. Но нам не следует волноваться, успокаивает нас Мария. Да, мы так и поняли…

Как полагается, мы надели каски с фонарями, ботинки, защитные пончо и приготовились спуститься примерно на километр в глубь Рико. Прежде чем направиться ко входу в шахты, Мария завела нас на шахтёрский рынок, где мы купили листья коки и 96-градусный этиловый спирт, чтобы преподнести подарки рабочим, которых мы встретим. Ближе к вершине солнце жарит вовсю, но ветер обдаёт холодом. Пройдя в глубь шахты мимо ряда ржавых вагонеток, оглядываюсь назад на распластавшийся внизу Потоси.

Мне страшно. Я знаю, что туристы каждую неделю ходят здесь по пещерам, знаю, что каждый день здесь работают дети, но от этого угрюмого туннеля у меня всё равно мурашки по коже. Потоси – самый крупный из всех высокогорных городов мира, а мы поднялись над ним, на высоту примерно четырех с половиной километров. Воздух здесь более разреженный, дышать тяжело.

Один взгляд на грубые деревянные балки, поддерживающие вход в узкий темный ствол шахты, куда мы собираемся спуститься, один глубокий вдох пропитанного серой воздуха – и единственным желанием становится вернуться обратно.

Каждый день сюда входят тысячи шахтёров. Но сперва они оставляют подношения дьяволу. Я уже говорил, что рабочие из Серро-Рико поклоняются дьяволу? Не тому самому дьяволу, о котором вы наверняка подумали, а местному злому духу, Эль-Тио. Возле почти каждого спуска в шахты сооружён своего рода алтарь, центральное место на котором занимает непристойного вида статуя Эль-Тио. Во рту у него сигаретные окурки и листья коки, у ног стоят пивные банки; шахтёры оставляют подношения в обмен на крупицу удачи. Бог властвует на небе и земле, но под землёй начинается царство иных сил. Джейсон, Мария и я зажигаем для Эль-Тио три сигареты и готовимся к спуску.

* * *

Добыча ископаемых в Серро-Рико – довольно неорганизованное предприятие. Вообще место добычи принадлежит боливийской государственной горнодобывающей компании Comibol, однако шахтёры не получают от неё государственную зарплату: по сути они работают фрилансерами в кое-как сколоченных кооперативах. Они добывают оловянную, серебряную, цинковую и свинцовую руду и продают её металлургическим заводам, которые в свою очередь перепродают её оптовым закупщикам сырья. Такая фрилансерская модель с учётом того факта, что Боливия является одной из беднейших стран Южной Америки, усложняет организацию работ в шахтах.