Универсальный солдатик (Киллер из шкафа - 3)

- Назад! - крикнул подполковник. - Рули назад! Трап придвинулся к самолету. Люк открылся, и из него высунулась голова удивленной стюардессы.

- У нас еще пассажир, - крикнул подполковник. И толкнул Иванову вперед. Идите! Быстрее идите!

Иванова стала подниматься по ступенькам, зажав в руке паспорт и билеты. Она прошла полтрапа и вдруг остановилась.

- Куда меня? - обернувшись и чуть не плача, спросила она, ничего, решительно ничего не понимая. - Куда?!

- Мы летим в Париж, - ответила стюардесса.

- Куда?!!.

- В Париж, - крикнул снизу подполковник...

ГЛАВА 45

- Что они там делают? - спросил товарищ Максим.

Иванов посмотрел в щелку.

- Ничего...

С улицы доносился осточертевший голос полицейского психолога, уговаривавшего преступников не причинять вреда заложникам.

- Мы готовы пойти с вами на переговоры, но лишь при условии, что не пострадают заложники. Успех или неуспех переговоров всецело зависит от вас, от того, как вы будете обращаться с заложниками.

- Они согласны пойти с вами на переговоры, но только если вы не тронете заложников, - зазвучала усиленная мегафоном русская речь. - Они говорят, что успех переговоров зависит от того, как вы будете обращаться с заложниками.

- Интересно, где они его взяли, сволочи? - спросил товарищ Максим. - И как узнали, кто мы?

Иванов не ответил. Откуда ему было знать, где французы взяли переводчика и как смогли узнать, что имеют дело с русскими.

- Мы рады будем предоставить вам горячее питание, любые напитки, в том числе алкогольные и наркотики, если вы согласитесь отпустить кого-нибудь из заложников, - сообщил французский психолог.

- Короче - если вы отпустите кого-нибудь из заложников, они дадут вам все, что угодно. Хоть даже наркоту, - сообщил переводчик.

- Видал, по дешевке купить хотят! - сказал товарищ Максим. - А вот хрен им!

И показал зашторенному окну кулак.

- Подумайте еще раз, - увещевал психолог голосом переводчика. - Зачем вам усугублять ваше положение? Пока вы можете отделаться небольшим сроком, который проведете в комфортабельной французской тюрьме с четырехразовым питанием, спортзалом и телевизором в камере. Если вы причините вред заложникам, то наказание будет более суровым...

- Слышь, мужики, у них там точно нормально - курорт, все есть, кроме баб! А если вы будете ломаться, то они вас в Россию законопатят, - от себя добавил переводчик. - На хрена вам сдались такие радости? Соглашайтесь, а им тут чего-нибудь наплету...

- Да пошел ты! - шепотом сказал товарищ Максим. - Крикни им, чтобы они катились к чертовой матери! Ну!

- Катитесь... К чертовой матери! - крикнул Иванов.

- Ты громче, громче! - потребовал товарищ Максим. И, играя кухонным ножом, направился в сторону Иванова.

- Катитесь к чертовой матери! - истошно крикнул Иванов.

Переводчик замолк. И психолог замолк. Вместо них зазвучали русские народные песни.

- Во дают! - удивился товарищ Максим. - На жалость давят. Ну ничего, скоро они по делу заговорят. Песня прервалась на середине куплета.

- Эй, вы слышите меня? - спросил переводчик, - Иванов слышит?

Иванов вздрогнул. Товарищ Максим напрягся.

- Сейчас с тобой будут говорить!

Громко захрустел передаваемый из рук в руки микрофон. И на улице, разносясь эхом по парижским улицам, зазвучал женский голос.

- А чего говорить-то?..

- Про то, как вы его любите, - так же громко ответил переводчик.

- Ваня. Ваня!.. Ты меня слышишь? Узнаешь?

Иванов услышал и остолбенел. Он узнал голос... Это была его жена.

- Это же Вера, - тихо сказал он.

- Жена, что ли? - удивился товарищ Максим.

- Да, - кивнул Иванов.

- Она у тебя что - француженка? - еще более удивился товарищ Максим.

- Нет, она в Тамбове родилась, - ответил Иванов.

- Так они что, ее оттуда притащили? - присвистнул товарищ Максим. - Во дают!..

- Ванечка, я тебя люблю, - собщила жена. - Сильно люблю... Все еще люблю... Честное слово, люблю...

Вплетаясь в голос жены, тихо зазвучала песня "Миленький ты мой"...

Иванов сглотнул слюну.

- Она тут плачет, - сообщил переводчик. - Можно сказать, убивается.

И придвинул микрофон к лицу жены.

- Ва-анечка! Ты бы вышел, а? - ревела белугой, просила Вера. - А то я сюда попала, а Париж не увижу. Они меня не пускают... Жалко-о-о!

Микрофон снова захрустел.

- Эй, Иванов? Ты зачем заставляешь любимую женщину страдать? У тебя что, сердца нет? Вера завыла громче. Иванов захлюпал носом. Голос Веры пропал.

- Тут с тобой еще хотят поговорить, - сообщил переводчик.

Микрофон замолк и через секунду заговорил голосом двоюродного брата.

- Здоров, Ванька! Ну ты даешь! Меня, е-мое... прямо из сортира вынули, с горшка, блин! В Париж е... Я, е-твое... глазам своим не поверил - натурально, е... Эйфелева башня, блин, как живая стоит! Нуты молоток, братан, что меня сюда вытащил, что не забыл! Ну, спасибо тебе, е...

Динамики затрещали. Видимо, у двоюродного брата отбирали микрофон.