Университет

— Э-э, нет, тут вы не совсем правы. Вы говорите о волосах, о ногтях. То есть о маловажных частях организма. Скажем, волосы выпадают без ущерба для организма, верхние слои кожи отшелушиваются в результате естественного процесса.

— Я отнюдь не считаю себя частью жизненно важного органа. Я где-то на отшибе.

— Что ж, в этом и есть прелесть вашего положения. В нем есть свои плюсы и минусы. Плюс в том, что вы не главнейшая часть организма и способны на некоторую самостоятельную деятельность — имеете свободу воли и маневра и можете вредить ему изнутри. Минус в том, что вы не относитесь к ненужным клеткам, утрата которых проходит для организма безболезненно, и поэтому вы все-таки находитесь под контролем. Ваше положение промежуточное: в чем-то выгодное, в чем-то нет.. А впрочем, аналогия с организмом несколько хромает. Ведь люди в университете не имеют четких функций, как клетки в организме... Однако, будучи частью живого существа, вы можете атаковать другие его части.

— Подобно тому, как красные кровяные тельца атакуют вторгшийся вирус?

— Очень точное сравнение! — воскликнул Стивенс, одним глотком допивая кофе. — А теперь признайтесь, он уже беседовал с вами?

— Беседовал? Вы хотите сказать, что университет способен...

— Вы слышали обращение к себе? Он пытался установить с вами словесный контакт?

Ян медленно кивнул и рассказал о том, как они с Марией видели зеленую рожу на экране компьютера и прочитали угрозу профессору Эмерсону.

— Понимаете, — произнес Стивенс, — университет общается с разными людьми по-разному. Одни слышат внутри себя голос. К другим он обращается по радио или с экрана видео. А в контакт с вами он вошел через компьютер. — Стивенс огорченно покачал головой. — Это дурной знак. Стало быть, университет знает вас лично. Он обратил на вас внимание и теперь, если можно так выразиться, не будет спускать с вас глаз. А для выполнения вашей задачи была необходима именно полная анонимность. Что ж, придется поручить дело кому-либо другому, кто еще не обратил на себя внимание университета.

— Какое дело?

— Я же вам говорил. Мы должны взорвать эту мразь.

— Подобно тому, как вы взорвали университет Мехико?

Стивенс усмехнулся и кивнул.

— Так точно.

Подошла официантка, подлила Стивенсу кофе, а Яну — охлажденного чая. Было заметно, что девушке хочется поболтать со своим бывшим преподавателем, но ледяной взгляд Стивенса и суровое молчание Яна заставили ее уйти без попытки завязать разговор.

— Меня вот что интересует, — сказал Ян. — Каким образом вы обнаружили все это? А также что случилось с моей женой?

Ян смело встретился с ним глазами и кивнул.

— Все специалисты по литературе ужасов задают мне этот вопрос, — произнес Стивенс. Одним глотком он осушил чашку кофе и достал сигарету. — Ладно... Как написано на обложке моей книги, я жил с женой в штате Нью-Мексико. Вел в университете курс американской литературы, составлял антологию литературы ужасов. И моя жена, Пэт, работала там же, на территории студгородка. Она преподавала на курсах подготовки к университету, которые в это время посещала наша дочь Эми.

На протяжении трех или четырех лет я наблюдал что-то вроде явной умственной деградации студентов — они проявляли все меньше и меньше интереса к учебе, заметно тупели. Поначалу я списывал это на общий упадок системы образования в стране и снижение уровня подготовки школьников, которое неуклонно происходит в последние десятилетия. Но в тот год, когда Эми поступила на курсы подготовки для поступления в университет, ситуация стала по-настоящему нестерпимой. Студенты были уже не просто апатичны и ленивы, а прямо-таки агрессивно настроены против образования и против самих преподавателей. И одновременно стали проявляться жутковатые странности в поведении многих профессоров.

— Звучит очень знакомо, — кивнул Ян.

— Еще бы! — Стивенс сделал быструю судорожную затяжку и нервным жестом загасил сигарету в пепельнице. — Но самым страшным были изменения в характерах Пэт и Эми. Обе — и жена, и дочь — вдруг стали молчаливы, замкнуты. Я снова и снова пытался выяснить, что с ними, но они лишь отмахивались, говоря, что все в порядке. А сами ходили как в воду опущенные.

Бог знает почему я подумал: может, какой-то парень или мужчина приставал к Эми или пытался ее изнасиловать... а может, сексуальному нападению подверглась Пэт... или они обе? Собственно говоря, не было ни малейшей причины для столь мрачных мыслей. На подготовительных курсах работали исключительно опытные преподаватели, люди солидные, а шестнадцати-семнадцатилетние интеллигентные мальчики никак не были похожи на отчаянных хулиганов...