Университет имени Конкордии Непобедимой. Маскарад

«Что же за сила у этой эдикулы? – невольно пронеслось в голове у Пуэллы. – Кто и зачем создал столь могущественный артефакт?»

– Я дам тебе магические таланты, которые вознесут тебя к самой вершине социальной лестницы. Я помогу тебе найти фамильяра – верного слугу, что будет следовать за тобою, подобно тени, и исполнять любую прихоть. Вместе вы свернете горы, и – возможно! – настанет день, когда ты сядешь на место есмьянской царицы, и румяна нанесут уже на твои щеки.

Женщина непонятливо хмурится.

– Зачем тебе мой гнев? – спрашивает она во второй раз, бессмысленно уставившись в одну точку. – Разве тебе, глупец, мало своего?

– Видишь ли, дорогая, сила твоих эмоций столь велика, что я просто не мог пройти мимо.

Белая фигура скользнула внутрь, длинные подола, крошась, словно пыль, осели в воздухе крохотными блестками, руки прошли сквозь стоячий воздух с отчаянным свистом, разгоняя его, вплетая в вонь ледяные ветерки. Золотая серьга сверкнула в ухе альбиноса, когда он поправил сальные белые волосы и сощурил светло-розовые глаза:

– Не задавай лишних вопросов. Ты ведь не хочешь всю свою жизнь провести в этой жалкой конуре, всеми отвергнутая и поруганная, будто дворовая шавка? Просто позволь своему разуму слиться с моей чакрой и избавься от тяжкого бремени, что обернется наивысшей радостью для нас обоих.

Пуэлла отшатнулась назад, собралась с силами и, пока эдикула не продолжила навязывать ей свои мыслеобразы, ринулась назад, легко пролетев сквозь дверь, будто той никогда и не было. Таинственные шаги замерли на пороге разгромленной залы; даже отсюда девушка отчетливо слышала глубокий рык, вырывающийся из глотки твари с каждым вдохом и выдохом.

– КТО ЗДЕСЬ?! – заревело создание, да так, что стены катакомб заходили ходуном.

Голос, как ни странно, показался Пуэлле до ужаса знакомым, и она, удивившись этому, осторожно направилась навстречу. Ее энергия, недавно истраченная на борьбу с навязчивыми воспоминаниями, теперь снова переполняла все тело – от столь быстрой магической регенерации Пуэлла начинала ощущать себя едва ли не всесильной. Ее шаги тихим, едва слышным эхом разлетались по полу, дыхание скользило изо рта облачками глубокого пара.

«Странно, – подумала девушка. – Здесь не так уж и холодно».

А потом она увидела ее – страшную, до безобразного вытянутую фигуру, что одним прыжком преодолела громадное расстояние и предстала перед нею во всей своей уродливой красе. В темноте коридора особенно ярко сверкали ее золотые глаза, хищные, как у дикой кошки. Мощные и жилистые руки, прозрачные от локтей, слабо пульсировали в воздухе, знакомые жидкие волосы едва прикрывали белый череп, по коже струились причудливые узоры шрамов.

Увидев Пуэллу, жуткая тварь начала быстро преображаться и уменьшаться в размерах – а через несколько мгновений перед девушкой уже стояла полностью обнаженная дайра Децедера, что, ни капельки не смущаясь неловкого положения, таранила свою студентку проницательным взглядом, от которого так и хотелось зардеться до опустить глаза долу. Пуэлла, в общем-то, так и сделала бы, не будь она удивлена и обескуражена.

– Вы… – только и сумела вымолвить она. – Вы декурсия.

– Нет, ты ошиблась, я треклятая макака! – рявкнула дайра Децедера. – Ты сообщаешь мне это с таким видом, словно для меня это новость.

– Но…

Пуэлла вспомнила, как пристально эта женщина следила за своими учениками, каким нечеловечески тонким был ее слух, как странно дребезжал холодный, будто острие клинка, голос. В дайре Децедере действительно было нечто самую малость нечеловеческое – возможно, она понимала это с самого начала, просто боялась себе признаться.