Университет имени Конкордии Непобедимой. Проклятое число

Пуэлла переоделась в цветастый брючный костюмчик с широченной резинкой на талии и скрыла короткие золотистые кудряшки под широкополой соломенной шляпой. По словам бабушки, когда-то эту шляпу папа подарил маме – возможно, на день рождения, а может, и просто так. Вроде бы, стоила она баснословно дорого и была куплена в пельмском магазине, а потому отец откладывал на нее несколько месяцев подряд со скромной зарплаты деревенского официанта.

«Эх, вот бы родители видели меня сейчас».

Она покрутилась перед большим зеркалом на смешных ножках, что стояло в углу ее спаленки: невысокая, чуть полненькая девушка с ямочками на щеках, кудрявая, голубоглазая и полнорукая, словно сошедшая с пасторальной картины. Бабушка говорила, что папа был точно таким же: милым увальнем с добрыми глазами, который постоянно улыбался, но легко обижался на чужие слова. Мама же была легкой и худенькой, хрупкой, словно бабочка – Пуэлла хранила у себя в дневнике ее фотографию, сделанную папой во время медового месяца.

Вытянутое белое личико с большими глазами и копной золотистых волос.

– Эй, Эл, ты готова? – Амика просунула голову в дверь. – Обожаю эту твою шляпку.

– Сейчас, еще крошечная деталь – и все. – Пуэлла взяла с полочки маленькую деревянную шкатулку и извлекла оттуда длинные сережки в форме сиреневых перышек.

– О, это твоей мамы? – с легкой печалью спросила Амика. – По-моему, она позирует именно в них на том фото, что ты мне показывала.

– Да, они мамины. Как и шляпка. – Пуэлла провела указательным пальцем по полям и широко улыбнулась. – Всегда чувствую себя счастливой, когда надеваю их. Ну что, пойдем?

Амика кивнула, настежь открывая дверь и отступая в коридор. Прихватив с постели рюкзак, Пуэлла направилась за нею.

Они разделили булочку с шиккской белошейкой на двоих и теперь с аппетитом ее уминали. В воздухе витал аромат сдобы и цветов, тихий покой крошечного городка, что раньше звал себя деревней, успокаивал и поднимал настроение. Оглядываясь по сторонам и видя вокруг маленькие домики с соломенными крышами, цветы на подоконниках, распахнутые шторы и детей, играющих на дороге с деревянными игрушками, Пуэлла чувствовала себя на своем месте.

«И пусть другие сколько угодно говорят, что я должна уехать. Мне не хочется быть богатой и влиятельной, вот ни капельки».

– А «соседний город» – это Кейдам или Обрис? – спросила Амика, с наслаждением прикончив сдобу. – Если Кейдам, то мы идем не в ту сторону.

– Обрис, разумеется, – улыбнулась Пуэлла.

– Просто обычно мы ошивались именно в Кейдаме.

– Потому что раньше в Обрисе не было магазинчика магии и гадания, – ответила Пуэлла, и Амика восторженно завизжала нечто нечленораздельное. – Да-да, у бабушки есть подруга по переписке из Обриса, вместе с которой она училась на бытовую предсказательницу в колледже. Это она ей рассказала.

– Магазинчик магии, подумать только! – радостно завопила Амика. – Хорошо, что я всегда ношу с собой какие-то деньжата. Возможно, хватит на какую-нибудь мелочь.

– Ага, – Пуэлла улыбнулась и зажмурилась: луч Златолика умудрился заглянуть ей в глаза, миновав поля соломенной шляпки. – Если что, я добавлю. В последнее время услуги бабушки стали очень популярны, к ней ходят чуть ли не каждый вечер. Она уже кто-то вроде знаменитости в Шикке.

– Надо бы воспользоваться знакомством и попросить ее заглянуть в мое будущее.

– Не выйдет.

– Это еще почему? – Амика надулась.

– Она отказывается заглядывать в будущее своих близких и тех, кто им дорог. Говорит, что боится увидеть там нечто страшное.

– Ерунда все это, – девушка отмахнулась. – Ну что плохого может с нами произойти?

– Конечно же, ничего! Просто старушка у меня очень боязливая, вот я и забочусь о ней. Не напрягаю лишними просьбами, пусть мне и любопытно, за кого я выйду замуж.

Амика расхохоталась.

– Замуж? Ничего себе! Никогда не слышала, чтобы тебя такое интересовало.

– Ну, я же не думаю об этом каждый день. Просто иногда задаюсь вопросом. Думаю, бабушка могла бы увидеть это во время транса, но – сама знаешь – нельзя ее о таком просить.

– Эх.

Они свернули на городскую площадь, маленькую и по-домашнему уютную, словно сошедшую со страниц детских сказок. Маленький фонтанчик бил в самом ее центре, несколько молодых девчонок в длинных платьях играли и пели, поставив перед собою стаканчик для монет. Кажется, они учились на класс младше и в следующем году должны были стать выпускницами. Пуэлла улыбнулась им и, приблизившись, бросила в стаканчик один пузиллус. Амика последовала ее примеру.

Маленькая девочка танцевала рядом со старшеклассницами, пытаясь им подпевать; ее отец в круглых золотистых очках и с большой газетой в руках сидел на кованой лавочке и щурился от Златолика. Шумная компания из старушек в цветастых нарядах и забавнейших шляпах стояла на ступеньках магазина, что-то обсуждая.

«Так хорошо, – подумалось отчего-то Пуэлле. – Вечно стояла бы здесь и просто смотрела».

– Тебе по-прежнему снятся эти сны? Ну, про белого ворона? – спросила Амика.