Университет имени Конкордии Непобедимой. Проклятое число

И она приблизилась к открытому люку, взглянув сверху вниз на жуткую черную лесенку со сбитыми ступеньками, что уводила далеко вниз, в непроглядный мрак. Сонмуса рядом уже не было: очевидно, пошел первым, чтобы разведать обстановку.

— Мы с тобою, хозяйка, пойдем следующими, — сказал Корвус, мягко кивая Пуэлле. — Мое создание обещало дать знак, если внизу будет что-то не так. Раз уж он молчит и даже мыслеобразов не посылает, то это значит, что внизу все в порядке. Вин, ты за нами. Иди аккуратно, на этой лестнице легко поскользнуться.

И он, осторожно взяв Пуэллу на руки, легко, словно паря в стоячем воздухе, направился вниз по жутким ступеням. Вин, пытаясь не упасть, быстро засеменил следом, держась за выступающие из стен камни.

— Если начнешь падать, не бойся ухватиться за меня, — сказал Корвус. — Я не упаду, даже если ты попытаешься меня уронить. Хозяйка, как ты? Все хорошо?

Пуэлла быстро закивала и расплылась в благодарной улыбке: вообще-то, она всегда была довольно неловкой, и, хотя Амика и бабушка считали этот недостаток очаровательным, от заплетающихся ног и дурной координации у девушки постоянно были синяки на боках и коленях.

Чем ниже они спускались, тем ближе становился золотистый свет, что лился снизу, из подвала. Лестница вилась и кружилась, будто желая сбросить путников вниз, пару раз Вин действительно чуть не падал за перила, однако Корвус всякий раз вовремя приходил на помощь, не отпуская Пуэллу. Внизу, там, где их должен был ждать Сонмус, было по-прежнему тихо, словно никого там и не было.

— Сонмус! — крикнул Корвус, продолжая спуск. — Ты там, внизу?!

Никто не отозвался. Вин шумно выдохнул, и Пуэлла поняла, что ее друг испугался. Впрочем, ей и самой вдруг сделалось не по себе; захотелось оказаться у себя дома, в Шикке, или на худой конец в Университете — за одним из столовских столиков, например. Поглядеть в окошко, выпить чаю. Все что угодно, лишь бы только не торчать в этом ужасном месте, жутком и сумрачном, где буквально каждая ступенька и каждый камешек хочет тебя убить.

— Сонмус! — повторил Корвус настойчивее. — Отзовись!

— А может, Вы… вернее, ты… — растерялся Вин. — Вдруг ты случайно наложил заклятье времени и на него? Ну, то есть, он тоже попал под чары, и…

— Во-первых, в своих мыслеобразах я крайне точен, — ответил Корвус. — Я настроил свои чакры таким образом, чтобы они задержали время для всех, кто находится в храме и на его территории, кроме тебя, моей хозяйки и самого себя.

— И все же…

— Ах да, во-вторых: для снов в принципе не существует понятия времени. Сонмус продолжил бы двигаться и говорить, даже если бы я попробовал обратить чакры против него.

— В таком случае, произошло что-то ужасное.

— Не тревожься, Вин. Ты достаточно силен, чтобы постоять за себя, ровно как и мы с Пуэллой. Моя хозяйка, быть может, еще не открыла в себе многочисленные таланты, однако в критической ситуации наверняка способна даже поджечь храм одной лишь Муладхарой.

— Я даже не знаю, как ее активировать, — нервно хихикнула Пуэлла. — Такого в Университете нам еще не объясняли.

— Еще объяснят, — улыбнулся Корвус. — Ну, вот мы и на месте! Сонмус?

Сонмус! Сонмус! — завторило эхо, вдруг сделавшееся неестественно громким. Все трое разом вздрогнули, а руки Корвуса ослабли так внезапно, что Пуэлла, выскользнувшая из них, чуть не ударилась копчиком о каменный пол — благо, вовремя успела схватиться за одежды своего фамильяра и выпрямиться на дрожащих ногах.

— Д-декурсии меня дери… — выдохнул Вин. — Ч-что тут происходит…

— Ты тоже это ощущаешь? — спросила Пуэлла. — Какая-то… слабость… спать хочется сильно…

Она повернула голову к Корвусу; все его чакры погасли, и теперь он сам едва стоял на ногах. Глаза его, и без того блеклые, светло-розовые, теперь сделались похожими на бельма слепца; губы шептали что-то неясное, руки плетьми болтались вдоль тела.

— С-сонмус? — слабо позвала Пуэлла. — Сонмус, где же ты?

Но ответом ей снова стало лишь эхо. Подвал, в котором они находились — хотя подвалом это странное помещение назвать было можно с натяжкой — казался нескончаемой огромной залой, тянущейся в непроглядную черноту, и лишь странный агрегат, что стоял в нескольких шагах от троицы, излучал теплое золотистое сияние.

«Что это за машина? — подумала Пуэлла. — Почему она кажется мне настолько знакомой?»

А потом из темноты послышался голос. Монотонный, печальный, наполненный болезненным восторгом. Это говорил один из близнецов — Вермис, фамильяр своего немого хозяина, что беседовал с Пуэллой в лазарете. Как же он сумел обойти мыслеобраз Корвуса, как сумел победить его?

«Я чувствую сильную энергию, исходящую оттуда, — запоздало вспомнила девушка пророческие слова Сонмуса. — Энергию, способную победить даже Демиурга. Энергию высших миров и сущностей, слабейшая из которых способна раздавить Конкордию краешком ногтя».