Университет

И как будто в подтверждение этому из открытой двери лаборатории появился новый монстр – человекообразная фигура, доходящая Рамону до пояса, с компьютерным экраном вместо головы на туловище, сделанном из резиновых шлангов, металлических защелок и органов животных. Квадратные глаза, нос и рот существа были составлены из рядов цифр на экране, и все это двигалось отрывистыми толчками, пока существо приближалось к нему, таща за собой длинный хвост в виде провода.

Двойные линии зеленых цифр, формировавшие рот, раздвигались, смыкались, раздвигались и вновь смыкались.

Оно говорило.

«Рамон!»

В коридоре зажглись последние лампы, и он смог увидеть лезвие скальпеля, блестевшее в по-женски изящных руках чудовища.

Рана на лбу болела, он с трудом держался на ногах и знал, что все двери закрыты. И тем не менее бросился бежать, зовя на помощь по-английски и по-испански и дергая за все двери по дороге, пока не добрался до стены, которой заканчивался коридор.

Рамон повернулся.

Монстр продолжал, спотыкаясь, двигаться в его сторону, окруженный своими младшими собратьями.

Madre Dios![76] Он опустил руку в карман, достал ключи и зажал их между пальцами. Не много, но другого оружия у него нет, и если ему повезет…

Рамон глубоко вздохнул, беззвучно закричал и бросился вперед, прямо на этих монстров.

Все оказалось не так страшно, как ему думалось.

Большой монстр оказался очень медленным, и хотя он выбросил вперед секцию своей руки, она не могла двигаться достаточно быстро, так что Рамон заехал рукой с зажатыми в ней ключами по скользкому желатиновому отростку и проскочил мимо, давя ногами лягушек, червей и саламандр. Рука скелета попыталась схватить его за коленку, но и для нее Рамон оказался слишком быстр, и ее он сумел проскочить – и на бегу нагнулся, чтобы схватить шнур, тянущийся к квадратной голове большого монстра.

Он пробежал мимо все еще открытой двери в лабораторию, из которой выходили все эти существа…

…и напоролся на кулак Джонни Макгвейна.

Рамон сделал несколько шагов назад, а главный смотритель так и остался стоять в дверном проеме.

В первое мгновение Рамон подумал, несмотря на то что мужчина заехал ему по физиономии, что Макгвейн появился для того, чтобы спасти его.

– Слава богу, – сказал он, зажимая разбитый нос. – Эти существа…

Главный смотритель достал из нагрудного кармана скальпель.

– Не смей портить мне опыты, – сказал он.

– Что?.. – начал было ничего не понимающий Рамон.

Больше он ничего не сказал, потому что скальпель вонзился ему в лицо.

Глава 28

I

«Это что-то нереальное, – думал про себя Джим. – Какая-то постановка или репетиция перед главными событиями».

Его мамы рядом не было, и это тоже выглядело необычно. Джим рассказал ей о том, что произошло, и мама ему посочувствовала, даже предложила прилететь и побыть с ним, но Хови она совсем не знала, и его смерть для нее ничего не значила.

Может быть, именно так человек становится взрослым? Когда у него появляется собственный опыт, не разделенный с родителями?

На улице висел смог, и воздух казался белым и подернутым дымкой. А он надеялся, что погода будет ясной, надеялся, что похороны Хови пройдут под голубыми небесами… Но было не по сезону жарко, и инверсионный атмосферный слой задержал над территорией Лос-Анджелеса недельный запас смога.

По крайней мере, с ним была Фэйт.

Джим не знал, что делал бы без нее в эти последние несколько дней. Она была его исповедником, его другом, его поддержкой, и он не только фигурально, но и реально не один раз плакал у нее на плече. Фэйт не только поддерживала, но и полностью понимала его.

Джим оглядел заполненную до отказа церковь. Его никак не покидала мысль: «А что, если кто-то из этих людей в тот момент находился в спортивном зале?» В тот момент, когда Хови убили…

Убили.

Какое странное слово. Знакомое и в то же время далекое. Это слово можно услышать по радио или по телевидению, можно прочитать в газете, журнале или книге. Но оно никак не подходило к смерти его друга.

Последние несколько дней Джим провел, помогая родителям Хови разобраться с его вещами. В ящике комода, самом нижнем из тех, до которых Хови мог дотянуться самостоятельно, они нашли дневник. Паркер никогда не знал, что Хови ведет дневник. В другом ящике они нашли потрепанную Библию и такую же потрепанную Бхагавадгиту[77]. Джим никогда не знал, что Хови вообще задумывается о религии.

Он узнавал все новые вещи о своем друге, и хотя многие из них его удивляли, все они были положительными. За секретами Хови скрывался не монстр и не совершенно чужой ему человек. Наоборот, Джим узнавал новое о своем хорошем знакомом, и от этого ему еще больше недоставало Хови.