Университет

– Нет, твою мать, – повторил Брант и хрипло рассмеялся. – И этим странам даже не пришлось воевать с нами. Мы сами отдали все, что им было нужно. – Он сделал паузу. – Но война идет, – прошептал он в микрофон. – И некоторые из нас не капитулировали еще до ее начала.

– Смерть чуркам! – раздался крик.

– Да, – прошептал Брант. – Смерть чуркам.

– Бей арабов!

– Да, – вновь послышался его шепот. – Бей арабов.

За спиной Бранта из здания администрации вышел студент-азиат, тащивший очень тяжелый, судя по виду, портфель. Ричард сменил место, встал на колени и направил объектив вверх, чтобы получить на одном фото Бранта с микрофоном и азиата, спускающегося по ступеням у него за спиной.

– Япошка! – взвизгнул кто-то.

Брант ухмыльнулся.

– Япошка! – повторил кричавший.

Остальные подхватили его крик:

– Япошка! Япошка! Япошка!

Пальцы указывали на лестницу за спиной Бранта.

Сначала казалось, что он ничего не слышит и ничего не знает о том, что происходит у него за спиной, но как только студент-азиат ступил на одну с ним ступеньку, Брант, кандидат в президенты Объединенного студенческого совета, повернулся, одним ловким движением схватил студента за руку и выбил из нее портфель.

Тот расстегнулся, и вылетевшие бумаги усыпали лестницу.

– И куда же ты собрался? – спросил Брант.

Студент в недоумении огляделся вокруг. Осмотрел Килера и толпу. Попытался нагнуться и поднять бумаги, но кандидат крепко держал его.

– Я задал тебе вопрос, япошка. Куда ты направляешься?

Студент стал вырываться.

– Мне нужна ваша помощь, – объявил Брант.

Трое придурков бросились вверх по ступеням и схватили студента.

– Надрать ему зад! – крикнул кто-то.

Остальные присоединились к нему, выкрикивая собственные предложения по расправе над несчастным, но очень скоро «надрать ему зад», фраза с хорошим ритмом, превратилась в лозунг, который все скандировали хором.

Ричард сменил объектив, выбрав зум, и теперь делал фотографии отдельных лиц. Дебаты превращались в кошмар, и это почти физически ощущалось в поведении толпы. Горячность постепенно уступала место фанатизму, и даже те, кто просто остановился на краю толпы, чтобы посмотреть, что происходит, начали тоже скандировать этот лозунг.

– Надрать-ему-зад! Надрать-ему-зад! Надрать-ему-зад!

Девушка рядом с Ричардом, блондинка с красотой профессиональной чирлидерши, громко визжала; ее хорошенькое личико было искажено злобой. Глаза, те, которые, наверное, наполняются слезами, когда в семейных фильмах умирают питомцы, ярко сверкали, а приподнятые в восторге брови придавали лицу выражение ненависти.

Он быстро сделал шаг назад и сфотографировал это лицо.

Пленка почти закончилась, и Ричард опустил камеру, поправив ремень на плече. Еще раз взглянул на стремительно деградирующие дебаты и скандирующих студентов. От всего этого он чувствовал себя не в своей тарелке.

То есть не так – от всего этого он должен был бы чувствовать себя не в своей тарелке.

Но почему-то не чувствовал.

Наоборот, все это казалось ему правильным.

Студент-азиат попытался сбежать, попытался вырваться из рук придурков, но те крепко держали его.

– Давайте унизим его так же, как его иностранные друзья унижают нас, – прокричал Брант в микрофон.

Звук рвущейся одежды невозможно было услышать сквозь рев толпы, сквозь ритмичное скандирование и злобные крики, но Ричарду показалось, что он слышит его, когда придурки разорвали на юноше рубашку. Это сопровождалось громкими криками, а за рубашкой последовали брюки и нижнее белье. Крики стали еще громче, когда азиат разрыдался.

– Отрезать ему яйца! – крикнула девушка рядом с Ричардом.

– Можно, – согласился с ней Брант. – А можно его… подвесить!

– Подвесить! – заревела толпа.

Кто-то достал веревку, которую передавали по рядам из рук в руки, пока она не добралась до кандидата. Килер быстро завязал самодельную петлю и накинул ее на шею несчастного, а другой конец оставил у себя в руках. Студент во весь голос звал на помощь, отбиваясь от держащих его придурков.

Брант рассмеялся. Держа микрофон за шнур, он шлепнул им по промежности азиата. Шлепок был многократно усилен динамиками. Брант вновь взял микрофон в руки:

– А у тебя там не так много, япошка, да?

Толпа захохотала.

Ричард тоже. Ему было не до смеха, но, черт возьми, это было так смешно! Он взглянул на камеру. Осталось четыре кадра. Если ему повезет, студента повесят. И это будет классное фото. Но над лестницей не было никаких веток или блоков, через которые можно было бы перекинуть веревку. Или им придется куда-то перейти, или они его просто задушат, а с точки зрения зрительного восприятия это не так интересно.

– Свиньи[49], – крикнула женщина из задних рядов.

Ричард повернулся и увидел группу из пяти полицейских, пробивающихся сквозь толпу к лестнице.

– Расходитесь, – повторял один из них.

В голову ему попал камень.

На свет появились дубинки, полицейские двинулись вперед, но неожиданно в них со всех сторон полетели разные предметы. Офицеров отталкивали, били, теснили.

Беспорядки!

Это даже лучше, чем повешение.

Многочисленные ранения.

Кровь!