Университетская история

Он удивился, поскольку обычно изысканно вежливый декан даже когда хотел кого-то видеть действительно срочно, всё равно начинал свой разговор с извинений за беспокойство и вопроса о том, когда предполагаемый визит будет удобен собеседнику, а сейчас никаких предисловий не прозвучало — просто срочно зайти и всё тут. Он быстро перебрал в голове все возможные причины для такой срочности, ни к какому выводу не пришел, но тем не менее заторопился из кабинета, решив, что Деби он позвонит, как только вернется от декана. Через две минуты он уже входил в приемную. Секретарша, с которой они обычно мило раскланивались, увидев его в дверях, неожиданно сухим и явно недоброжелательным тоном сказала, что его ждут и махнула рукой в сторону ведущей в кабинет декана двери. Он для порядка постучал в дверь, нажал на широкую и похожую на утиный клюв бронзовую дверную ручку и шагнул внутрь. Обычное веселое приветствие, с которым он всегда заходил к декану, осталось непроизнесенным, поскольку помимо декана в кабинете сидело еще трое людей — двое мужчин и женщина. И дело было даже не в том, что у декана был кто-то еще — мало ли какой вопрос предстояло решать, а в том, что никого из присутствующих он не знал даже в лицо, да и выглядели они не слишком похоже на его ученых коллег, заметно отличаясь от их незатейливого, хотя и несколько нарочитого джинсово-разболтанного научного вида полной официальностью своих одежд. Все они, включая самого декана, сидели не вокруг деканского письменного стола, как обычно садились сотрудники, а за большим столом для заседаний. Декан сидел во главе, а трое незнакомцев располагались по одну, дальнюю от него сторону, так что ему, если последует предложение присесть и о чем-то поговорить, пришлось бы оказаться с противоположной стороны, одному против троих. И вся атмосфера в деканском кабинете, как он сразу почувствовал, была неприятной и напряженной, причем, по совершенно загадочной для него причине, эта неприятная напряженность была направлена именно на него. Это было ясно и из того, как при его появлении на полузвуке оборвался шедший в кабинете разговор — этот полузвук он еще успел услышать, открывая дверь, и из того, как с явно недоброжелательной внимательностью уставились на него трое незнакомцев, как старался не встречаться с ним глазами декан и как никто из присутствующих не сделал даже попытки приподняться ему навстречу и протянуть руку для знакомства.

На всякий случай он решил тоже держаться настороже и поофициальнее.

— Здравствуйте, господа, — медленно и внятно выговорил он, стараясь не допустить даже слабого отзвука несерьезности в своем тоне. — Вы меня просили зайти, Кевин? Чем могу служить?

Сразу на его вопрос декан отвечать не стал, но зато обвел рукой присутствующих, представляя их по одному.

— Здравствуйте, Эндрю! Я хотел бы, чтобы ни познакомились с Робертом Маклином, адвокатом из юридического отдела нашего университета, Джин Лебовски — она из отдела персонала, и Бертом Стивенсом из комиссии по сексуальным конфликтам на рабочих местах.

Каждый из представленных слегка наклонял голову при произнесении своего имени, но, опять-таки, руки ему никто не протянул, что

on пока еще пытался объяснить себе какими-то чисто пространственными причинами типа ширины разделявшее их столешницы.

А это, господа, доктор Эндрю Левин, руководитель отдела нашего факультета.

Теперь декан представлял присутствующим его, и тут уж он позволил себе ограничиться одним вежливым кивком сразу на троих.

— Садитесь, Эндрю.

Андрей сел, каким-то дальним уголком сознания начиная догадываться, о чем может пойти речь и одновременно всячески от себя эту догадку отгоняя.

— Эндрю, — заговорил декан, по-прежнему не глядя ему в глаза, — у нас возникла сложная ситуация, и мы все должны ее срочно и детально обсудить, чтобы не оставалось никаких неясностей. Я даже не очень представляю себе, как начать этот разговор, но...

VI

— Позвольте, Кевин, начать мне, — хорошо поставленным низким голосом неожиданно перебил его адвокат, вроде бы по имени Роберт, хотя Андрей и не был уверен, что сразу правильно запомнил имена всех представленных.

— Я хотел бы спросить совершенно прямо. Не скажете ли вы нам, доктор Левин, в каких отношениях вы находитесь с доктором Деборой Тротт?

Худшие опасения сбывались и, главное, становилось понятным присутствие этого самого представителя сексуальных спецов, которые, как приходилось краем уха слышать даже не слишком интересовавшемуся местными сплетнями Андрею, просто сатанели, выискивая всякие действительные и мнимые нарушения, на которых потом выстраивались целые дела почище еще памятных Андрею по Союзу публичных разбирательств морального облика граждан. С этой точки зрения, роман между начальником и подчиненной вполне мог рассматриваться как некое нарушение, но ведь романа-то еще никакого не было! Так что Андрей решил не возникать по поводу неприкосновенности своей частной жизни, а отвечать, как есть, тем более, что, как он полагал, скрывать ему было и вовсе нечего.