Унижение России: Брест, Версаль, Мюнхен

Франция, при всей эйфории победителей, не имела иммунитета в отношении обострившихся социальных проблем. Французская социалистическая партия и Всеобщая федерация труда ощущали спад в общественном интересе к социальным проблемам. После страстных боев 1917 г. наступила апатия и вялость. Активисты социальных битв с огромным интересом наблюдали за социальным подъемом в Германии и России. Группа левых социалистов — Марсель Кашен, Альбер Тома — работала над стратегией французского рабочего класса.

В ЕВРОПЕ

13 декабря 1918 г. Франция встретила президента густым туманом. Вильсон стоял на капитанском мостике, приветствуя предполагаемые толпы встречающих. Все — и на берегу, и в дипломатии — было в тумане. Наконец лоцманы овладели рулем, и по причальному мостику на корабль к главнокомандующему взошел глава американского экспедиционного корпуса генерал Першинг. Но солнце все же взошло после многих недель зимнего мрака. «Джордж Вашингтон» медленно пробирался сквозь строй британских и французских кораблей.

Мэр Бреста, первый встреченный Вильсоном в Европе социалист, приветствовал президента. Этот социалист говорил приятные вещи: президент прибыл освободить Европу от ее мук как апостол свободы. Вильсон не удержался и рассмеялся, когда увидел знамя, на котором было написано, что он основатель Лиги Наций. «Несколько поспешно», — заметил президент. Улицы Бреста были обильно украшены венками и флагами. Плакаты со стен благодарили Вильсона за спасение от германской неволи и за обещание обезопасить мир в будущем. Люди в традиционных бретонских одеждах вышли на набережную. «Да здравствует Америка, да здравствует Вильсон!» — витало в воздухе. А к президенту уже спешил французский министр иностранных дел Стефан Пишон. «Мы благодарны вам за приезд с целью дать нам верный вариант мира».

Поздним вечером американская делегация села в поезд, идущий в Париж.

Тем временем обескровленным войной трудящимся массам Англии, Франции и других союзных стран Дэвид Ллойд Джордж, ни секунды не задумываясь, бросил лозунг: «Немцы за все заплатят!» Это был весьма умелый прием перевести ненависть к войне и эксплуатации в русло межнационального спора. Голодные и холодные миллионы людей в Англии и на континенте ждали немецкого угля и картофеля, ведь они победили и имели право на соответствующее возмещение своих потерь.

Ничто не волновало президента Вильсона меньше, чем лишняя тонна силезского угля и померанского картофеля. Сытая Америка едва ли не удвоила свои богатства за годы войны и интересовалась вовсе не тем. В прошлом провинциальные янки снимали шляпу перед Вестминстером и Пале-Бурбоном, теперь же они хотели сдвига в мировых реалиях. У Вильсона и его наиболее умудренных советников не было конкретного плана, как вовлечь в сеть своего влияния мировые метрополии. Но у них была общая идея, общая схема, общий замысел — создать подвижное равновесие победителей и побежденных в новой мировой организации, в этом мировом парламенте, сделать американскую партию самой мощной и влиятельной. Дальнейшее последует автоматически. Самая влиятельная сила Лиги Наций поддержит немцев против англичан и французов, поддержит малые страны Европы против крупных, отдельные части бывшей Российской империи — против ее центра и на основе равновесия возглавит послевоенный мир. В руках американцев будет в качестве орудия их способность оказать экономическую помощь разоренным странам Европы.

Еще не сели за стол переговоров, а мышление Вильсона борется со всеми контраргументами. Скептики говорили, что на долю США пришлось лишь 2 % военных усилий союзников, поэтому, мол, американцы не имеют ни морального, ни какого-либо иного права диктовать свою волю. Этот вопрос находился в центре внимания пересекающего океан президента. «Я не уверен, — утверждал Вильсон, — что наши солдаты склонны думать именно таким образом. Вопрос о том, кто выиграл войну, относителен, но если кто-либо желает уточнить ответ на него, то у нас претензии не менее обоснованные, чем у кого бы то ни было».