Унижения плоти

Она растерянно покачала головой, а затем с силой опустила биту на маленький красный цилиндр.

Грег встал с кровати и уперся голыми пятками в бумажную мякоть головы пиньяты. Шальная игла уколола его ногу снизу, но ему было все равно. Он взял биту у Сьюзен и ударил то, что осталось от перекошенного лица пиньяты. Сьюзен протянула ему миниатюрный батончик Сникерс, который он развернул и съел.

Он наклонился, поднял леденец на палочке и протянул его отцу. Отец сунул леденец себе в рот.

Грег оглядел комнату. Он посмотрел на обои, вспоминая, как они с мамой и папой ходили в магазин выбирать их. Он посмотрел на стереосистему, которую родители купили ему на Рождество. Ему стало грустно не только за маму, но и за отца, за всех остальных. Он почувствовал прилив неизбежных слез.

Он крепко обнял отца и уткнулся лицом ему в живот. Он заплакал, как ребенок.

Парковщик

Как и главный герой этой истории, я ненавижу парковщиков. Я не люблю доверять свои ключи незнакомцам. Меня возмущает необходимость платить им за услугу, которую я не хочу, чтобы они выполняли. А еще я никогда не знаю, сколько давать им на чай. Вся эта ситуация — сплошной кошмар. Я просто расширил проблему, и для этой истории сделал ее немного более кошмарной.

— Это чушь собачья!

Пол остановил машину в центре улицы, отказываясь въезжать на стоянку, где висела большая бело-голубая вывеска: «Стоянка только с парковщиком».

Сидевший рядом с ним Барри пожал плечами.

— Если ты идешь на концерт в Голливуд, у тебя нет выбора.

— Я найду другое место для парковки. Мы приехали рано, можем и прогуляться. Я не собираюсь выкладывать лишние десять баксов, чтобы какой-то придурок припарковал мою машину. Я уже потратил тридцать пять долларов на этот чертов билет.

— Я заплачу половину.

— Это дело принципа.

У въезда на стоянку их приветствовал чисто выбритый мужчина в белой рубашке, черных брюках и жилете. Пол не обратил на него внимания, обогнул оранжевый конус посреди улицы и продолжил свой путь вверх по кварталу. Напротив клуба бордюры были выкрашены в красный цвет, но, хотя здесь они были белыми, все свободное место было занято. По мере того как они поднимались все выше по склону, вывески в начале и конце каждого квартала сообщали, что парковаться на улице разрешено только домовладельцам с действительными пропусками, а все остальные будут отбуксированы.

Пол повернул налево, потом еще раз налево, направляясь обратно. На бульваре Сансет, в полумиле ниже, «Приус» вырулил из парковочного места со счетчиком оплачиваемого времени, и он направил свой «Аккорд» туда.

— Бордюр зеленый, — заметил Барри.

— Ну и что?

— Это пятнадцать минут парковки.

— Там есть счетчик.

— Я сейчас выскочу и проверю.

Барри открыл пассажирскую дверцу, вышел, посмотрел на бордюр, потом изучил счетчик.

— Ты должен заплатить за пятнадцать минут, но это все равно пятнадцать минут, — сказал он, забираясь обратно и закрывая за собой дверь.

— Господи Боже!

Пол снова выехал на улицу. До начала концерта оставалось всего полчаса, и с каждой секундой они удалялись все дальше.

— Мы должны вернуться, — сказал Барри. — У нас нет выбора.

На следующем перекрестке Пол свернул налево.

— Я кое-что увидел на другой стороне улицы. Может будет дешевле.

— Если нет, мы вернемся. Я не пропущу концерт только потому, что нам придется платить за парковку.

Они развернулись. Двумя кварталами ниже действительно была открытая стоянка и красно-белый знак, объявляющий: «Парковка 8 долларов».

— На два доллара меньше, — заметил Барри. — Из-за этого нам придется идти пешком.

Пол все равно был недоволен, но свернул на покатую подъездную дорожку. Стоянка была практически пуста, и впереди не было ни одной машины, когда он подъехал к одинокому служащему, сидящему на шатком деревянном табурете в конце ряда оранжевых конусов, очерчивающих полосу движения. Приблизившись, Пол притормозил, вглядываясь сквозь ветровое стекло и хмурясь.

— Это…? — Начал Барри, озвучивая его собственные мысли.

— Да, похоже, что тот же, — сказал Пол.

Он остановился рядом с табуретом. Был ли это тот же самый человек? Этого не может быть. Это было невозможно. Но он определенно был похож на парковщика из первой стоянки: чисто выбрит, черные брюки, белая рубашка, жилет. Однако была определенная разница в отношении и поведении. Другой парковщик казался профессионально вежливым, как работник, безлично выполняющий свои обязанности. Этот человек был зол и обижен. Он сказал только одно слово, когда Пол опустил стекло и протянул ему двадцатидолларовую купюру:

— Ключи.

— Я думал, это просто парковка. Я не знал, что это стоянка с парковщиком.