Unknown

- Эй, эй! Стойте! – крикнула Лив, но Калеб уже скрылся за дверью. Через секунду в комнату влетел Джонни, и Лив, не смотря на злость, испытала тепло внутри при виде этих сияющих радостью зеленых глаз, горящих заботливым беспокойством и неизменной игривостью. Джонни улыбался своей красивой, веселой улыбкой, обнажив потрясающие ямочки, на нем была белая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами и закатанная до локтей на руках, черные брюки и туфли. В руках у него было две коробки, и он тут же подлетел к постели Лив, пристроив их на столик возле кровати и окружив девушку своей неимоверно горячей и притягательной мужской аурой.

- Оливка! Наконец-то ты проснулась! Я все ждал и ждал, но врач говорил, что нет и нет… Как ты себя чувствуешь? Шикарно выглядишь! Больно? Я кое-что тебе принес! – тараторил он беззаботно, чмокнув Лив в щеку и развязно плюхнувшись на стул около нее, закинув щиколотку одной ноги на колено другой и уставившись на девушку сияющими, огненными глазами.

Лив серьезно прищурилась.

- Когда были похороны? – спокойно и грустно спросила она.

Джонни резко сник, и Лив увидела в его глазах боль, которую он с диким трудом глушил в себе… И снова она вспомнила, что ему гораздо тяжелее, чем ей. Лив опять ощутила стыд. Уже во второй раз.

- Закончились час назад. – тихо и грустно сказал Джонни.

- Я тоже хотела с ней попрощаться… - прошептала Лив и почувствовала, как заболела ее голова и защипало в глазах.

Джонни наклонился и взял ее за руку.

- Я понимаю. Но ты бы все равно не смогла. На тебя открыта охота, ты же знаешь… Здесь ты в безопасности, они тебя не найдут, а потом, когда выздоровеешь, мы найдем тебе новое убежище, до тех пор, пока мы с твоим отцом не вычислим каждого, кто причастен к ее смерти…

Лив раздраженно хмыкнула.

- То есть пока папаша истребляет афроамериканскую расу, я должна отсиживаться в норке?? Джонни, он ищет не тех людей! В любом случае, я не собираюсь прятаться, и завтра, когда я отсюда выйду, я отправлюсь на поиски настоящих говнюков под номерами один, три и четыре, а еще их главаря, из-за которого погибла моя сестра, и лично расчленю их тела, пока ты и ослина отец будете прессинговать не тех плохих мальчиков!

Джонни удивленно вытаращил глаза:

- Завтра?!? Оливка, прости, но, может, ты еще не поняла: четверо суток назад ты пережила сложную операцию! Врачи боролись за твою жизнь. Так что завтра ты, скорее всего, даже на ноги подняться не сможешь, не то, что выслеживать кого-либо. И, кстати, «ослина отец» с ума сходил, пока твоя жизнь висела на волоске. Он ужасно боялся тебя потерять.

Лив язвительно усмехнулась.

- Поэтому он вместо себя присылал своего попугая?

Джонни улыбнулся:

- Он не мог приехать, потому что за ним, скорее всего, уже следят.

- А за тобой – нет?

- Я не такая важная персона. – спокойно и весело заявил Джонни. – И вот еще что: я верю тебе, Лив. Я знаю, что тело подменили. Ни один афроамериканец в здравом уме никогда бы не сунулся к дочерям Эйдена Мартинеса. И я узнаю, кто ее убил. – добавил он неожиданно ледяным и жестким голосом, которого Лив еще никогда не слышала.

Она посмотрела в его больные глаза и смягчилась. Он был ее другом, он как-то умел понимать и чувствовать ее с полуслова, и у нее не было причин не доверять ему. Поэтому она должна прогнать его и держаться от него подальше… Она не могла потерять третьего значимого человека в ее жизни.

- Проваливай, Джонни. – поморщившись, сказала она, испытывая боль в душе от этих слов.

Джонни удивленно посмотрел на нее, затем прищурился и какое-то время молча и проницательно изучал ее глаза. Затем он встал и спокойно проговорил, открывая коробки на тумбочке:

- Ты только посмотри, что я тебе принес, Оливка! М-м-м! Вelissimo! Твоя любимая пицца, глянь на эти симпатичные жареные колбаски! И еще… - он открыл вторую коробку. Лив увидела совершенно шикарный, высоченный, свежий кусок торта. – «Наполеон» от знаменитого мастера десертов шефа Эндрю! Он тут тебе традиционно кремом написал: «Поправляйся скорее, моя конфеточка!» Попробуй, ты будешь в восторге!

Лив чувствовала, как ее разрывало от тепла и благодарности к нему, но лучше разорвать, пока болит, чем позже рвать совсем по живому… И она, мельком глянув на невероятную вкуснотищу, сделала наплевательский вид и раздраженно проговорила:

- Спасибо, Джонни, проваливай!

Джонни улыбнулся и, сунув руку в карман, достал горсть клубничных леденцов и осторожно всыпал их в ладонь Лив, покоящуюся на кровати.

- Я уйду. Ненадолго. – он подмигнул ей и, улыбнувшись самой обаятельной и красивой улыбкой, на которую только был способен, стремительно вышел, видимо, ничуть не обидевшись, осторожно притворив за собой дверь.

Лив осталась в пустой комнате, чувствуя слезы на глазах и сжимая в руке конфеты, как будто ощущая от них еле заметное тепло руки Джонни.

Глава 9