Unknown

- Она была там. И бабушка тоже. Мы вчетвером путешествовали в стареньком фургоне, с коробкой передач сзади. Всему, что я знаю, меня научили мама и бабушка в движущейся машине. География, геология. Мы покупали старые учебники и работали с ними. Они обычно пили пиво и шутили, хохотали, как сумасшедшие. Мне это нравилось, и учиться было весело. В класной комнате я мог зачахнуть от тишины.

Я улыбнулась.

- Вы, наверное, были таким мальчишкой, которых я боялась в школе. Мальчики меня озадачивали. Я никогда не понимала, откуда они такие берутся. Когда я училась в пятом классе, мы каждую пятницу устраивали спектакли. Придумывали на ходу и репетировали в гардеробной. Девочкам всегда нравились истории, полные трагедий и самопожертвования.

Мальчики дрались на мечах и шпагах и издавали ртом всякие звуки. Они шатались, опирались о стену и падали мертвыми. Я не могла понять, почему это доставляло им удовольствие. Мне не очень нравилось, что делали девочки, но у них, по крайней мере, людей не протыкали воображаемыми рапирами.

Он улыбнулся.

- Вы выросли в Санта-Терезе?

- Я прожила там всю жизнь.

Он покачал головой в притворном восхищении.

- Я даже не могу перечислить все места, где был.

- Вы служили в армии?

- Не довелось, Бог миловал. Я был слишком молод для Кореи и слишком стар для Вьетнама.

В любом случае, не уверен, что прошел бы медкомиссию. У меня в детстве был ревматизм...

Вернулась официантка и начала убирать наши тарелки.

- Вы не могли бы сказать, где туалет? - спросила я ее.

- Спасибо, - ответила она, счастливо улыбаясь и ставя посуду на поднос.

- Эль куарто де дамас? - помог Диц.

- О, си, си!

Она посмеялась, поняв свою ошибку, и показала в сторону кухни. Я отодвинула стул. Диц сделал движение, как будто собирался меня сопровождать, но я его остановила.

- Господи, Диц. Всему есть предел, знаете?

Он согласился, но я заметила, что он внимательно наблюдает, как я иду к задней двери.

Дамы делали свои дела в кладовке для швабр. Моя руки, я увидела себя в осколке зеркала над раковиной. Я выглядела хуже, чем накануне вечером. Мой лоб был черно-синим, синяки вокруг глаз — цвета лаванды. Красные полоски под глазами заставляли их выглядеть так, как будто у меня коньюктевит. Сухой климат пустыни подействовал на мои волосы, заставив их выглядеть как мусор, выметенный из-под кровати. Не могу поверить, что я была на публике и люди не визжали и не показывали на меня пальцем. В голове у меня снова застучало.

Когда я вернулась к столу, Диц уже расплатился.

- С вами все в порядке?

- У вас случайно нет ничего от головной боли?

- У меня есть Дарвосет в машине.

Он купил банку колы, и мы взяли ее с собой.Я смотрела, как он сканирует взглядом стоянку, открывая машину. Он открыл дверцу для меня и подождал, пока я благополучно уселась.

Усевшись на свое место, он начал искать в бардачке таблетки.

- Скажите, если не поможет. У меня есть рецепты на все.

Он проверил пару упаковок, нашел то, что искал, и вытряс таблетку на ладонь. Я пробормотала спасибо. Он открыл для меня банку с колой, и я приняла лекарство. Через несколько минут боль стала ослабевать. Вскоре я заснула.

Я проснулась, когда мы пересекли границу округа Вентура. Я почувствовала запах океана, еще даже не открыв глаз. Воздух был влажный и соленый, вокруг была пышная растительность, своеобразное сочетание можжевельника и пальм. После скучной монотонности пустыни прибрежная растительность казалась щедрой и необычной.

Я чувствовала, как реагирует каждая клеточка моего тела, впитывая влагу. Диц взглянул на меня.

- Лучше?

- Намного.

Я выпрямилась и запустила руки в волосы, разбирая запутавшиеся пряди. Лекарство сняло боль, но я чувствовала себя немного отстраненно. Прислонилась головой к спинке и сползла немного вниз.

- Как там пробки на дорогах?

- Самое худшее уже позади.

- Если я скоро не приму душ — застрелюсь.

- Осталось сорок километров.

- Хвоста не было?

Взгляд Дица скользнул к зеркалу заднего вида.

- Зачем ему за нами следить? Он, наверное, знает, где вы живете.

- Ободряющая мысль! Как вы думаете, сколько это будет продолжаться?

- Трудно сказать. Пока он не бросит, или пока его не поймают.

- И кто это будет делать?

Он улыбнулся.

- Не я. Моя работа — присматривать за вами, а не ловить плохих парней. Давайте оставим это полиции.

- А мне что делать?

- Мы поговорим об этом утром. В основном, мне нужно «послушание без нытья». Очень мало женщин способны на это.

- Вы не очень хорошо меня знаете.

Он посмотрел мне в лицо.

- Я не знаю вас совсем.

- Ну, вот намек, - сказала я сухо. - Меня вырастила сестра моей матери. Мои родители погибли в аварии, и я жила с ней с пятилетнего возраста. Первое, что она мне сказала...

«Правило номер один, Кинси...правило номер один», - и здесь она ткнула пальцем прямо мне в лицо :» Никаких соплей!»

- Боже!

Я улыбнулась.

- Все было не так уж плохо. Я только слегка не такая, как все. Кроме того, я с ней поквиталась. Она умерла десять лет назад, и я распускала сопли месяцами. Это все из меня изливалось. Я два года была полицейской, а потом бросила это дело. Сдала свою форму, сдала свою дубинку...