Unknown

Генри принес сытную и успокаивающую еду: сочный мясной рулет с грибной подливкой, картофельное пюре, зеленые бобы, домашние булочки, свежий лимонный пирог с меренгами и кофе. Он ел с нами, говорил мало, глядя на меня встревоженными глазами. Диц, наверное, попросил его не бранить меня за уход из дома. Было ясно, что Генри хотелось пошуметь, но ему хватало ума держать рот закрытым. Я в любом случае чувствовала себя виноватой, как будто покушение на мою жизнь было чем-то, что я сама натворила. Генри изучил полицейские бюллетени, запоминая лицо Марка Мессинджера и детали преступлений, в которых он подозревался.

- Отвратительный тип. Вы упоминали маленького мальчика. Как он сюда вписывается? - спросил он Дица.

- Он похитил ребенка у своей гражданской жены. Ее зовут Рошель. Она работает в массажном салоне в Голливуде. Я недавно разговоривал с ней, и она в отчаянии. Мальчика зовут Эрик. Ему пять лет. Он ходил в детский сад, недалеко от дома. Мессинджер забрал его оттуда около восьми месяцев назад, и с тех пор она его не видела. У меня самого мальчики.

Я убью любого, кто к ним прикоснется.

Диц ел так же, как делал все остальное, с интенсивной сосредоточенностью. Когда он покончил с последним кусочком, откинулся назад, машинально постукивая по карману рубашки, где раньше держал сигареты. Я заметила, как он покачал головой, словно удивляясь сам себе.

Они перешли к другим темам: спорт, биржа, политические события. Пока они разговаривали, я собрала грязную посуду и отнесла на кухню. Набрала в раковину мыльной воды и запустила посуду туда. Нет ничего более умиротворяющего, чем мытье посуды, когда тебе необходимо изолировать себя от остальных. Это полезное и нужное дело, и успокаивает, как пенная ванна. На мгновение я почувствовала себя в безопасности. Неважно, если я никогда не выйду из квартиры. Что плохого в том, чтобы остаться прямо здесь? Я могу научиться готовить и убирать в доме. Я могу гладить одежду (если у меня будет какая-нибудь). Может быть, я научусь шить и мастерить поделки из палочек от эскимо. Я просто больше не хочу выходить из дома. Я начинала относиться к реальному миру, как к купанию в океане. У побережья Санта-Терезы тихоокеанская вода мрачная и холодная, кишащая НСО (неопознанными страшными объектами), которые могут вам сильно навредить: организмы, сделанные из желе и слизи, создания, покрытые корой, обладающие жалом и острыми клешнями, которые могут вырвать вам горло. Марк Мессинджер был таким же: злобным, неумолимым, бессердечным.

Генри ушел в десять часов. Диц включил телевизор, ожидая новостей, а я отправилась в постель. Я ворочалась и дважды просыпалась, глядя на часы, один раз в 1.15, другой — в 2.35. Внизу горел свет, и я знала, что Диц не спит. Кажется, он прекрасно себя чувствовал, обходясь почти без сна, в то время как я никогда не могла выспаться. Через перила чердака лился веселый желтый свет. Любой, кто придет за мной, будет вынужден иметь дело с Дицем. Успокоенная я заснула.

Учитывая уровень моей тревожности, я хорошо выспалась и проснулась с обычной энергией, которая длилась почти до момента, когда я спустилась вниз. Диц был в душе.

Я убедилась, что входная дверь заперта, и собиралась околачиваться у двери ванной, слушая пение Дица, но побоялась, что он меня застукает и может обидеться.

Я сварила кофе, достала молоко, коробки с хлопьями и миски. Выглянула в окно, открыв щелочку в жалюзи. Все, что я разглядела, был кусочек клумбы. Я вообразила Мессинджера через улицу, со снайперской винтовкой с десятикратным увеличением, так что он может разнести мне голову в ту минуту, когда я шевельнусь. Я отступила в кухню и налила себе апельсинового сока. Не ощущала такой угрозы с моего первого дня в школе.

Диц вышел из ванной и казался удивленным, обнаружив, что я уже встала. На нем были штаны-чинос и облегающая белая футболка. Он выглядел крепким и мускулистым, без грамма лишнего жира. Он отключил сигнализацию, открыл дверь и принес газаты. Я отметила, что стараюсь держаться подальше от линии огня. Некоторые формы сумасшествия, наверное, так и ощущаются. Я выдвинула табуретку и уселась.

Диц положил газеты и быстро прошел в гостиную. Вернулся он оттуда с «Дэвисом», который, видимо, извлек из моей сумки. Он положил его на стол передо мной. Налил себе кофе и уселся напротив меня.

Я пробормотала — Доброе утро.

Он кивнул на пистолет — Я хочу, чтобы ты его выкинула.

- Зачем?

- Это карманный пистолет. Бесполезный в данных обстоятельствах.

Я поборола соблазн сказать что-нибудь язвительное.

- Я его только что купила!

- Купи другой.

- Но почему?

- Он дешевый и ненадежный. Его небезопасно носить с патроном в патроннике, что значит, ты должна хранить магазин полным, ствол пустым и держать его на предохранителе. Если у тебя будут неприятности, я не хочу, чтобы тебе приходилось перезаряжать его, чтобы вступить в дело.

Я уставилась на него, но мой взгляд его особенно не впечатлил. Он спросил — Где ближайший оружейный магазин?

- У меня нет денег. Ты говоришь о пятистах или шестистах баксах.