Unknown

Ошеломленная его внешностью и манерой предложить мне поездку, я молча вкладываю свою руку в его ладонь, которая просто огромна, и такая же горячая, как влажная земля. Она тут же смыкается вокруг моих пальцев. Он поднимает меня вверх одной рукой так внезапно, что я визжу, оказавшись моментально позади него, покачиваясь из стороны в сторону. Жеребец, чувствуя мою панику, начинает ржать. Он похлопывает его, призывая к спокойствию, удерживая руку на его крепкой широкой шеи, до тех пор, пока тот не успокаивается. Он как-то сбалансировал мое тело на этой лошади.

— Обними меня, — говорит он.

Я с радостью делаю это, тепло и аромат его тела окутывают меня. Я слышу стаккато моего сердца, громкое, сильное, быстрое, пытаюсь удержаться от желания положить голову ему на напряженную спину.

— Ты о’кэй?’ — спрашивает он, поворачивая голову, чтобы взглянуть на меня.

— Да, — скрежещу я.

Он щелкает языком и выводит лошадь в галоп по полям. Везде стоит тишина, только слышится цоканье подков. Жеребец фыркает, слышится треск веток под его копытами. Мы молчим, в нашей скачке существует что-то магическое.

Он замедляет галоп, переводя на прогулочный шаг, мы входим в лес. Здесь воздух кажется холоднее, наполненный ароматом лета от полевых цветов и клевера, становится темнее от ветвей деревьев. Белки и еще какая-то живность перескакивают с ветки на ветку. Когда мы выбираемся из леса, то оказываемся совершенно для меня неожиданно на пляже.

— Ничего себе, — шепотом говорю я.

— Держись крепче, — отвечает он, пуская жеребца в галоп вдоль береговой линии. Несколько секунд я молчу, пребывая в полном шоке и, честно скажу, немного страшась, а потом начинаю смеяться. Ветер развивает мои волосы, с дикостью бросая мне их в лицо. Я чувствую, как подо мной жеребец грациозно изгибается, словно летя над землей с поразительной скоростью.

Жесткий мужчина передо мной и такой же жеребец внизу, у меня возникает фантастическое ощущение полной свободы, словно очень древнее волшебство. Магия, которую мы способны только представить, которая существует только в нашем воображении, потому что мы вырвались из цивилизации. Лошадь останавливается. Джек перебрасывает ногу и ловко спрыгивает на землю, схватив меня за талию, он стаскивает меня вниз, хлопнув жеребца по гладкой шее, тот мчится от нас.

Я смотрю на него снизу-вверх.

— Жеребец...

— С ним все будет в порядке.

Я замечаю, что он босой. И в отличие от виденного его раньше, он одет в старую, рваную футболку и выцветшие коричневые вельветовые брюки. Я снимаю кроссовки и держу их в руке.

— Пойдем, — говорит он, и мы вместе идем, наши руки почти соприкасаются, но не совсем. Мы ничего не говорим, кругом нет ни единой души. Соленая вода ласкает наши босые ноги. Одинокая чайка кружит над нашими головами в небе. Я не могу объяснить умиротворение, которое испытываю здесь или потрясение от этого момента. Такое чувство, как будто у нас не существует другой жизни — ни у меня, ни у него, как будто я не являюсь танцовщицей в мужском клубе, а он не гангстер.

Я хочу поинтересоваться, почему… почему он решил разделить свой рай со мной?... но все слова застревают в горле. Возможно, из-за того, что это временно, и словами я могу только испортить волшебство этого момента. Я украдкой сморю на него, он наблюдает за мной. Волосы растрепаны ветром, жесткие скулы порозовели, глаза яркие, блестящие в лучах утреннего солнца.

— Что? — спрашиваю я.

Он отрицательно качает головой и свистит. Жеребец летит к нам, грива развивается на солнце. Красивое зрелище. Он останавливается перед ним, как вкопанный, и Джек нежно приближает к нему свое лицо, и в тишине говорит с ним на языке, которого я не понимаю. Возможно, гэльским.

— Что ты ему говоришь? — спрашиваю я.

— Я представляю тебя ему. Мы цыгане всегда говорим с нашими животными.

— Что ты ему говоришь обо мне?

— Это наш с ним секрет.

Он берет мою руку и подносит ее к морде жеребца. Я чувствую его горячее влажное дыхание на ладони. Я касаюсь его морды, замечая вспышку паники в его глазах. Он перебирает копытами по земле. Джек похлопывает его по морде, успокаивая.

— Как его зовут?

— Тор.

— Он любит тебя, — шепчу я.

— А я люблю его, — просто отвечает он и целует лошадь между глаз.

Он легко запрыгивает на лошадь, сидит прямо, протягивая мне руку. Со мной надежно, усевшейся за ним, мы возвращаемся домой. Обратная дорога кажется намного быстрее, и слишком быстро мы попадаем на улицу, ведущей прямо ко входу особняка. Он спешивается и помогает мне спуститься.

Я внимательно смотрю ему в лицо, он уже совсем другой, далекий, но при этом так же оценивающе продолжает на меня смотреть.

— У меня есть дела, и я не присоединюсь к тебе за завтраком. После завтрака Ян отвезет тебя обратно в Лондон.

Есть дела, и вдруг я вспоминаю женщину, с которой он провел ночь. Вспышка ревности возникает внутри. Черт побери ее. Черт побери их обоих.

— Спасибо, — как бы невзначай, бросаю я на ходу, поднимаясь по лестнице.

Я умираю от желания оглянуться, но я не делаю этого.