Unknown

– Ты вся дрожишь, иди ко мне. Холодно ведь. Простудишься.

В этот момент мне захотелось самой перегнуться через перила и сигануть вниз. Пусть волны накроют меня с головой, вода затечёт в лёгкие и все закончится. Сейчас. Наверное, я должна была тогда так и поступить. Это бы многое изменило. Если бы ушла я…то все остальные… Те, кого я погубила… Они бы не смотрели на меня с того света пустыми глазницами, полными чёрной, не испитой ненависти и вечного укора.

Лёша не оборачивался к нам, и я молила дьявола, чтобы он молчал.

– Сын, а тебе чего не спится? Молодая невеста сама скучает в каюте.

– Она спит давно, – голос хрипловатый, глухой, – а я привык к утру ложиться.

– Ладно, не торчи здесь долго – совсем продрогнешь, а у тебя скоро свадьба.

***

Когда мы вернулись в каюту, Алексей Николаевич посмотрел на меня и с тревогой спросил:

– Моя девочка, ты такая бледная. Что-то не так? Я обидел тебя?

Бл***ое дежавю. Разве не это спрашивала Оля у Лёши всего несколько минут назад? Как остро нелюбимые чувствуют нашу фальшь, потому что любят. Как едко разъедает ложь все вокруг, как серная кислота. Словно трупным ядом воняет враньём за версту, и мы, лжецы, просто источаем этот смрад, заражая все вокруг гниющим лицемерием.

– Нет, любимый. Просто опять тошнит.

Муж привлёк меня к себе, по-отечески целуя в макушку. Я глубоко вздохнула.

– Радость моя, нежная…я так мечтаю, чтобы тебя начало тошнить совсем по другой причине.

Исключено, я выпила Постинор*1 сразу же, под видом лекарства от тошноты, и выпью ещё одну. Такие последствия мне не просто не нужны, я лучше вырежу себе внутренности, чем понесу от него. Впрочем, мой наставник уже давно подумал об этом за меня. Снабдил чем нужно и на все случаи жизни. Вплоть до таблеток, вызывающих самопроизвольный, медикаментозный аборт.

Кукла. 2009год. Израиль

Керамическая плитка поддалась не сразу. Я погнула ложку, прежде чем мне удалось подцепить с краю гладкий четырёхугольник и дёрнуть наверх. Вот и тайник. Ну нихрена себе! Офигеть! Стволы, патроны, ножи. Целый арсенал. Круто. Чёртов придурок готовился не один день, а может у него ушли на это годы. Меня передёрнуло, я не хотела верить, что он настолько долго «ведёт» меня. Я думаю, это не все запасы, есть ещё. Возможно, даже в том подвале, где он меня держал. На глаза попалась маленькая коробка из металла. А это что за дрянь? Капсулы яда? Я усмехнулась – меня ничем уже не удивишь. Впрочем, штуковина вполне может оказаться даже бомбой с часовым механизмом. Покрутила коробку в руках. Потрясла. Внутри что-то зазвенело. Любопытство взяло верх, и я открутила крышку. В этот момент мне показалось, что комната бешено завращалась вокруг меня, с адской скоростью. Руки затряслись, я выронила коробку, и по полу покатилось кольцо. Смотрела на него и чувствовала, как по спине стекают ручейки пота, а каждый волосок на теле вибрирует от ужаса. Я видела это кольцо раньше, узнала бы с закрытыми глазами.

Мне кажется, или кислород перестал поступать в лёгкие? Сердце засаднило, горло сжало, словно железными клещами. Тихо…спокойно. Дыши… Просто дыши.

Я протянула дрожащую руку и …не смогла взять. Замерла. Потом выдохнула и подняла кольцо, уронила, и снова подцепила дрожащими пальцами, поднесла к глазам.

« – Вы готовы подписать бумаги, госпожа Никитина? Вы опознали труп?

– Ддда, – судорожно сжатые пальцы до крови ранят кожу на ладонях… Только не заорать прямо здесь…не упасть в обморок… еле ноги держат… от тошноты сводит скулы… никто не должен знать…

– Посмотрите, это кольцо принадлежало покойному Алексею Алексеевичу Никитину?

– Да, – едва слышно, скорее шелест, а не шёпот…»

Медленно…очень медленно я вернулась в залу, словно к каждой ноге привязано по свинцовой гире с шипами, а каждый шаг давался с болью, выдирал мне нерв за нервом, наматывая их на острую иглу воспоминаний, которые уже почти меня не преследовали… почти....