Unknown

Сула обожала фарфор. У нее никогда не было ничего ценного, но раз уж ей приходится тратить жизнь на вероятно тщетные попытки противостоять наксидам, можно позволить себе хотя бы один каприз.

Остальную сумму она вложила гораздо разумнее.

Еще пару минут Сула наслаждалась созерцанием вазы, а потом приняла душ и хотела идти спать. Но в комнате для нее, отъявленной аккуратистки, оказалось слишком грязно, и пришлось потратить несколько минут, вытирая пыль. Напоследок она почти благоговейно протерла фарфоровую вазу и отправилась в постель.

Утром "Сопротивление" было везде: на фонарных столбах, на столиках в кафе, на ступенях под старыми железками или кусками кирпича. В ближайшей кондитерской Сула полакомилась сладкой булочкой и запила чашкой чая из самовара. В очереди к самовару две женщины обсуждали листок:

- Теперь я знаю, как отбрить этого мерзкого Кларваша с его запросами сведений.

К явочной квартире Сула шла в замечательном настроении, но вдруг заметила, что цветок на окне передвинут: "Кто-то внутри, все чисто". Все равно Сула поднялась по черной лестнице и осторожно заглянула в кухню: Шона сидела на полу у маленького столика, разложив перед собой детали взрывного устройства. Она смотрела на настенный экран и беззвучно плакала.

У Сулы внутри все оборвалось.

- Что случилось?

Спенс подняла полные слез глаза.

- Они казнят заложников. Пятьдесят пять, по одиннадцать от каждой расы. Из-за распространения подрывной литературы. И расстреливают всех, кого хватают. Говорят, что уже многих поймали. - Она полезла за платком. - Это мы виноваты, - рыдала она.

"Соберись, - хотела сказать Сула. - А как ты думаешь, зачем бомба?"

Вместо этого она вошла и попыталась успокоить Шону:

- Это не наша вина. Это всё враг. Они виноваты, не мы. Мы не стреляли в заложников.

На экране на казнь вели группу даймонгов. "Если нам повезет, - думала Сула, - по-настоящему повезет, то наксиды не прекратят расстрелы в ближайшее время. "

Глава 5

- Всегда считал трагедию самым человеческим из искусств, - сказал старший капитан лорд Гомберг Флетчер. - Иным расам ее не понять.

- А как же "Посланник" Лакаджа Траллина? - возразила первый лейтенант Фульвия Казакова.

- Хор там звучит великолепно, для даймонгов, конечно, - неохотно согласился Флетчер, - но сами образы лорда Гармина и леди Опподы не раскрыты.

Казалось, обед у капитана никогда не кончится. На огромном столе каждую тарелку, блюдце, чашку, бокал и солонку украшал герб Флетчеров, и сам стол окружало другое празднество - на фресках. Со стен смотрели пирующие гости: раскинувшиеся на ложах древние терранцы в простынях, бесчинствующие среди виноградных лоз пьяные рогатые гуманоиды с волосатыми ляжками и раздвоенными копытами, высокий важный юнец в венке из листвы среди дев, несущих деревянные фаллосы. По углам комнаты стояли статуи - изящные полуобнаженные женщины с кубками. В центре стола возвышалась массивная золотая скульптура - вооруженные до зубов воины неизвестно зачем охраняли сверкающие груды металлических фруктов и орехов.

Капитан слыл покровителем искусств - отпрыск таких именитых и до неприличия богатых кланов, как Гомберги и Флетчеры, мог позволить себе такой каприз. Он не поскупился на украшение "Прославленного", потратив уйму денег на создание корабля-шедевра на зависть всему флоту. На обшивке судна красовался сложный геометрический рисунок - сочетание ослепительно белого, бледно зеленого и розового. Внутри флагман был отделан еще более разнообразно: абстрактными узорами, невероятными пейзажами, оптическими иллюзиями, сценами охоты и балов, лесами и виноградниками, причудливой архитектурой и штормами на море. В основном это была компьютерная графика: картины распечатывались на длинных рулонах, а потом клеились, как обычные обои, но стены апартаментов капитана были расписаны вручную седеющим и вечно растрепанным коротышкой-художником Монтемаром Джуксом, привезенным на корабль самим Флетчером в качестве слуги и тут же получившим звание такелажника первого класса.

Сейчас Джукс обедал в кают-компании, потому что на празднество капитан пригласил только офицеров и пэров. Все были при полном параде, впрочем, как во время любого приема пищи на "Прославленном": капитан всегда следил за соблюдением этой давней традиции. Она сложилась задолго до появления Мартинеса на судне, но и тому удалось внести несколько неожиданную лепту в ритуал: на обеды он приходил со всеми своими регалиями, точнее с одной-единственной своей наградой.

Это была "Золотой шар" - резной жезл, увенчанный шаром с золотой переливающейся жидкостью, высший почетный знак империи, полученный Мартинесом за похищение "Короны" прямо из-под носа наксидов в Магарии. При виде ее все - офицеры и рядовые, члены Парламента и представители правительства - были обязаны отдать честь.