Unknown

— Ты долго еще будешь протыкать мне окна всякими палками?! С утра до вечера крутишься ради него,

а он... Ну ничего, теперь учитель за тебя возьмется! Если будешь шалить, он тебя побьет большой

линейкой, а я попрошу еще добавить!

— Больно ему нужен твои просьбы, он сам тебе первой даст! — огрызнулся Небесный дар, но на душе у

пего снова стало тяжело.

Л тут еще мать со своими нравоучениями. Чем больше он избегал ее, тем чаще она попадалась ему

навстречу.

— Ну теперь ты станешь учеником. Слышишь меня? Все нужно будет делать по правилам. Учитель

очень хорошо мне сказал: если не будешь слушаться — битье; если не выучишь урок — битье. Так что

берегись! Если будешь хорошо учиться, станешь чиновником и умножишь славу наших предков.

Слышишь меня?

Небесный дар был бы рад не слышать. Опустив голову со своим вздернутым носом, он хотел плакать,

но не смел и только молча, до белизны стискивал себе пальцы.

Последняя надежда была на отца. Цзи слишком бестолкова, мать рассуждает в основном о будущем:

как он станет чиновником, что будет после ее смерти и прочее. Тигренок с ним искренен, но ведь он не

приглашал учителя и не знает, какой он. Надо спросить отца.

— Папа, папа!

— Что, малыш? Садись! — Господин Ню страшно любил, когда его называли папой, и после этого был

готов на все.

— Когда придет учитель?

— Первого августа.

«Да, это правда!» Сердце Небесного дара было готово выпрыгнуть:

— А он дерется?

— Я не знаю.— Господин Ню сказал правду.

Бывший счетовод лавки «Счастье и процветание» показался ему очень миролюбивым, ио, если хозяйка

подговорила его, он может проявить себя и по-другому. Он высокий, здоровый, и если начнет бить, то

всерьез. Господин Ню говорил с ним только о жалованье и наградных, не подумав о проблеме битья.

Теперь он чувствовал себя немного виноватым перед Небесным даром. Ему не хотелось, чтобы его сына

били, но поделать с женой он ничего не мог.

— Мы должны посоветоваться,— сказал он извиняющимся тоном.

Небесный дар уловил его слабость и произнес, как это умела делать в ответственные моменты Цзи:

— Если учитель будет меня бить, то я умру!

— Нет уж, не умирай! — Господин Ню затеребил свою выцветшую бородку.— Вот что, я поговорю с

учителем, чтобы он тебя не бил. А если будет бить, то я уменьшу жалованье!

У Небесного дара немного отлегло от сердца:

_ Выходит, учитель тоже получает жалованье? Тогда и я

могу его уменьшить.

Настало первое августа. Небесный дар то снова боялся, то смелел, то думал, что учитель — это

чудовище, то размышлял, как бы уменьшить его жалованье. Ему надели парадную курточку, и его лицо

пошло красными и белыми пятнами. Он ждал прихода учителя с таким же замиранием сердца, как ждут

удара грома после вспышки молнии.

Наконец учитель пришел. У Тигренка, доложившего об этом, даже голос немного дрожал. Небесный

дар не решался взглянуть на вошедшего, но йотом все-таки поглядел краешком глаза. Оказывается,

обыкновенный человек, только очень высокий! На Небесного дара он не обращал особого внимания, а в

основном беседовал с его родителями. Голос у него был такой зычный, что вся комната наполнилась

жужжанием: Небесный дар слышал только это жужжание и не понимал, о чем они говорят. Все

знакомые предметы внезапно изменили свой облик; даже фрукты на подносе больше не волновали его.

Госпожа Ню, решив проэкзаменовать учителя, спрашивала, по каким книгам он преподает. Учитель

ответил, что он предпочитает начинать с «Троесловия», и заявил, что «Троесловие» вместе с

«Четверокнижием» составляет «Пятикнижие»*. Господин Ню счел, что «Пятикнижие» слишком сложно

для ребенка, но жена не согласилась:

* На самом же доле «Четвсрокиижнс» и «Пятикнижие» — совершенно разные собрания

конфуцианских канонических книг. А «Троесловие» не входит ни в одно из них. Это старинный

китайский букварь, в котором каждая фраза состоит из трех иероглифов.

— Чем сложнее, тем лучше. Если не идти вглубь, не станешь чиновником!

Все это для Небесного дара не имело значения, но следующие фразы, очень мягко произнесенные

матерью, он уловил:

— Учитель Ван, прошу вас не только учить его, но и воспитывать. Это даже важнее. Если понадобится

бить, бейте: без битья настоящего человека не получится!

— Он же еще слабенький,— тихо возразил господин Ню, но жена этого не расслышала.

Сердце Небесного дара упало. II не убежать никуда — сиди и жди ударов. Черт побери! Как раз в этот

момент он услышал слова учителя:

— Первым делом поклонимся священномудрому! Небесный дар изумленно оглянулся, но не увидел

вокруг ни

священных, ни мудрых. Он не знал, что имеется в виду деревянная табличка с именем Конфуция,

заранее приготовленная госпожой Ню и стоящая на столе. Перед табличкой были расставлены

курительница с подсвечниками и пять тарелочек с фруктами. Господин Ню зажег длинную ароматную

саечку и воткнул ее в курительницу. Госпожа подтолкнула Небесного дара к подушке перед столом: