Unknown

Небольшая лампа отбрасывала свет на его лицо, и я снова потянула его за галстук, остановившись, когда наши губы находились в миллиметре друг от друга.

– Ты всегда нежен со мною, Уилл. Благодаря тебе я чувствую себя желанной. Чувствую, как ты любишь и ценишь меня. Именно за это я тебя и люблю.

Уилл широко улыбнулся, и я слышала, как он пытался не засмеяться, когда его голос раздался в темноте:

– Я немного чувствительный, но в некоторых моментах это стоит того, Слива.

– У нас еще восемь часов до подъема.

Он удивленно приподнял брови.

– Целых восемь часов?

– Ага. Значит, нежным ты сможешь быть и в другой раз.

Это все, что ему нужно было услышать. Видеть, как Уилл теряет свою сдержанность – словно наблюдать за тем, как гаснет фитиль. Он подался вперед, не оставив между нами ни капли пространства. Тепло его тела согревало мое, и, застонав, я сдернула с него пиджак.

– Снимай… – пробормотала я между поцелуями, наслаждаясь прикосновениями языка и острыми укусами его зубов, – одежду, – потянула за его за рубашку, дрожащими пальцами расстегивая пуговицы, и развязала галстук, желая почувствовать его кожу.

Кивнув, Уилл помог мне снять с него рубашку, после чего переместил меня в сидячее положение, ровно настолько, чтобы расстегнуть платье и спустить его вниз. Я хотела сказать ему быть осторожнее, напомнить, сколько всего я вытерпела, часами шастая с мамой по магазинам, чтобы выбрать платье. Что материал был тонким и мог легко порваться, но в тот момент мне было, как никогда, абсолютно плевать на вещи. Я тут же стала безрассудной, словно забот с университетом и работой стало слишком много, и поймала себя на мысли, что мои мышцы могут взорваться, если я не выберусь из номера и побегу или просто не начну двигаться, чтобы ослабить напряжение.

Нам обоим пришлось изловчиться, но, потянув последний раз, Уилл смог стащить платье вниз бедрам и по ногам. Я встала на колени, отчаянно желая коснуться губами его кожи и притянуть обратно к себе.

– Я так сильно тебя люблю, – между поцелуями проговорила я. – Сегодня все прошло идеально… Вечер… Каждая мелочь. Ты.

Я почувствовала, как он улыбнулся у моих губ. Наш неуклюжий поцелуй с зубами и те слова, что он произнес шепотом, – невообразимое счастье, что мы наконец-то пришли к этому. Вместе.

– Ты не представляешь, как долго я этого ждал, – сказал он, нежно обхватив мое лицо ладонями.

– С того момента, как переехал ко мне? – спросила я, но он уже качал головой.

– Еще раньше. Быть может, в тот день на пробежке. Когда ты явилась в мешковатой толстовке своего брата и…

– Без лифчика? – подсказала я, смеясь и касаясь губами его подбородка. – Я всегда буду смеяться над тем, как ты заставил Хлои пойти со мной по магазинам. Ты, наверно, сгорал от стыда.

– Тебе приходилось поддерживать свои сиськи, а я им сочувствовал. Хотелось предложить свои руки тебе в помощь – предложить свою поддержку – и извиниться перед ними за то, насколько жестокой ты оказалась, – сказал он, обводя большим пальцем мой сосок.

– Господи, я бы сошла с ума, – ответила я, посмеиваясь, после чего тихонько застонала, когда Уилл чуть сильнее надавил на него. Он поцеловал меня раз, затем второй, коснувшись каждого из уголков моих губ, а затем наклонил мою голову, коснувшись большим пальцем моего подбородка.

Он двинулся вниз, и я услышала, как Уилл ругнулся, когда понял, что на мне надето. Его палец коснулся тонкого кружева, едва прикрывающего мою грудь.

– Хлои, – произнесла я. Дальнейших объяснений не потребовалось.

Он сглотнул и вытер лоб обратной стороной ладони, затем сделал долгий глубокий вдох, не сводя глаз с того места, где мягкий материал с трудом поддерживал мою грудь.

– Напомни мне об этом перед ее днем рождения, – сказал он.

– Но у меня грудь вываливается, – сказала я ему.

– Вот поэтому и напомни, – сказал он, осторожно подталкивая меня назад и прижимая к кровати. Мои ноги оказались по разные стороны от него, и Уилл встал на колени между моих приоткрытых бедер, а его силуэт казался обрамленным светом, льющимся из огромных окон. Я взглянула на него, поразившись, насколько крупным он выглядел по сравнению со мной. Его широким плечам и спине удалось заслонить собой огни ночного города, мелькавшие в окне.

Я протянула руку, чувствуя очертания его члена, все еще скрытого под тканью брюк, и сжала его чуть сильнее. Именно так, как Уиллу и нравилось.

Застонав, он склонил голову, нагнулся и лизнул впадинку на моей шее. Очертания потолка стали размытыми, и я закрыла глаза, растворившись в ощущении рта и зубов Уилла, щетины на подбородке, давлении в том месте, где он прикасался ко мне пальцами, подготавливая, чтобы заполнить меня полностью.