Unknown

— Что?

Пока я держу бокал у своих губ, у Тристана слегка начинают ходить желваки на скулах. Почему он такой расстроенный сегодня? Я что, сделала что-то не так?

— Кэси принесла мне вино. Я не думала, что это большая проблема. Иногда Николас позволяет мне выпить немного вина или шампанского.

— Ты слишком молода, чтобы начинать пить в такую рань.

— Я не собираюсь напиваться, — говорю я упрямо.

— В холодильнике есть клюквенный сок. Думаю, он тебе больше понравится.

— Почему ты сегодня все время командуешь?

От тона его голоса, у меня на щеках появляется румянец разочарования. Я знаю, что мне нет еще двадцати одного года, но почему он обращается со мной как с ребенком. Я не ребенок. Я чувствую странное статическое напряжение между нами, когда он подходит ближе, остановившись в паре сантиметрах от меня.

— Не так проявляют заботу о ком-то.

— Ты думаешь, что я не забочусь о тебе? — спрашивает он.

— Да, думаю.

— Ты ошибаешься, Эмили.

Я закрываю глаза от того, как он произносит мое имя. Впервые за долгое время он не называет меня моим детским прозвищем. Вопреки здравому смыслу я наклоняюсь к нему, и запах его одеколона поглощает мои чувства. Это неповторимая смесь океанского бриза и древесных ноток. Он наклоняется еще ближе, настолько близко, что я уже не понимаю, где начинается моя кожа, а кончается его. Губы Тристана проходятся по моей шее, заставляя порхать бабочек в моем животе.

— Ты просто понятия не имеешь, насколько ты не права.

Это единственные слова, слетающие с его губ прежде, чем он толкает нас в кладовку. Тристан хватает меня за волосы, собранные в хвост и овладевает моими губами, выбивая у меня из легких весь воздух. Его прикосновения опаляют мою кожу, когда он медленно пробует меня на вкус. Ощущения настолько сильные, что заставляют мое тело трепетать. Я протягиваю руку, чтобы обнять его за шею, но он разворачивает меня, толкая к полкам. Я чувствую, как его обжигающе горячие пальцы стягивают вниз мои трусики, и в следующую секунду, его возбужденный обнаженный член трется о меня.

— Тристан, — стону я.

— Бл*дь.

Слова срываются с его губ, когда он разворачивается и оставляет меня задыхающуюся в кладовке. У меня кружится голова, и я делаю шаг назад, пытаясь сохранить равновесие. Я провожу руками по моим опухшим губам, мучительно сознавая приятное напряжение между ног.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ТРИСТАН

Это было ошибкой. Ошибкой, которую я больше не повторю. Никогда. По крайней мере, это обещание я даю себе снова и снова, пока пишу сообщение одной из моих саб из Ларца Удовольствий. Я избегал приглашать кого-нибудь для своих игр в дом, где живет Эмили, но после того, что случилось этим утром, не уверен, что смогу ждать дольше. Бл*дь. Нет смысла отрицать, что меня раздирает желание поцеловать Эмили снова. Овладеть этими губами и успокоить ее пытливый взгляд.

Я знаю, что играю с огнем, но не могу найти в себе силы выкинуть из головы желание прикасаться к ней. Чуть ранее, когда я почувствовал, как ее губы прижимаются к моим, я потерял контроль. Вещь, которую я больше всего ценю, превратилась в пепел прямо у меня на глазах. Я не могу точно объяснить это, и лишь ее стон освободил что-то внутри меня. Я хотел ее трахнуть. Показать ее ненасытному ротику его место.

О чем, мать твою, я думаю? Если кто-нибудь узнает, какая хрень творится в моей голове, меня отправят за решетку. Впервые я не хочу воплощать свои фантазии в действительность. Не без последствий. Не без потери контроля. То, что произошло этим утром и вчерашним вечером никогда не должно было случится, но звук, вырвавшийся из жаждущего ротика Эмили, только сильнее заставил меня отрицать свое желание. Он распалил меня. И неприглядная истина состоит в том, что я начал то, что должен был прекратить много недель назад.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ЭМИЛИ

Требовательный стон разбудил меня. Тихий звук ее голоса доносится в мою комнату по вентиляционному каналу. Я открываю глаза и смотрю в темное пространство своей спальни. Это снова происходит. Он там, внизу, с другой. Я задерживаю дыхание и напрягаю слух, чтобы услышать их голоса. Мое сердце пускается вскачь, когда их крики вызывают у меня страстное желание, и я краснею от порочных мыслей, заполняющих мою голову. Мыслей о том, как он прикасается ко мне, как раздвигает мои ноги и берет меня сзади. Мыслей о том, что это я, та обнаженная женщина, запутавшаяся в его простынях.

Она страстно зовет его. Тристан! Я слышу его низкий, гортанный рык и ее стон, отражающий ее отчаянную нужду в освобождении. Уже не впервые я слышу, как он приводит женщину к себе в комнату. Много раз по ночам я лежала тут и гадала, каково это быть по ту сторону вентиляции. Я не должна иметь сексуальных фантазий о Тристане. Конечно, он не мой старший единокровный брат, но это не облегчает того, что случилось в кладовке. Даже поцелуй на лестнице размыл границы между нами. Я уже не знаю, как должна воспринимать его. Как брата? Друга? Или кого-то совершенно иного?