Unknown

Полумрак таверны скрывал всё, что творилось под её крышей — пьянство, драки, азартные игры, разврат и мошенничество. Полумрак таверны скрывал и моё обожжённое лицо, замотанное в бинты. Я сидел в тёмном углу с кружкой местного пойла, привалившись к стене и обмахиваясь шляпой от нестерпимой жары. Душный и смрадный воздух этого места приходилось терпеть ради самого ценного, что можно раздобыть в тавернах. Ради информации.

– Говорят, его уже несколько месяцев нигде не видели, – Филипп, мой друг и старший помощник, сел напротив, вернувшись от барной стойки ни с чем.

Я лишь выругался. Это была уже чёрт знает какая таверна, и мы обошли уже почти все Наветренные острова, останавливаясь в каждом порту ради слухов и новостей. Я опрашивал нищих, служанок, барменов, уличных лоточников, портовых шлюх, раздал около сотни шиллингов, но всё безрезультатно. Уильям Мур словно в воду канул.

– Надо было раньше этим заняться, – хмыкнул француз. Мимо Доминики мы прошли ночью, обойдя родной городок Филиппа стороной.

– Надо было, – согласился я. – Не было корабля и команды.

Старпом хмыкнул, уткнувшись в кружку с вином.

– Уходим? – спросил он.

Я пожал плечами. Я чертовски устал за эти дни, и сейчас мне хотелось только одного — найти, наконец-таки, проклятого Уильяма Мура, чтобы отстрелить ему башку.

– Может, его уже кто-нибудь пристрелил? Или шторм утопил. Или на патруль нарвался.

– Если бы это было так, мы бы уже об этом знали, – произнёс я. – Пошли, Фил.

Наш корабль стоял на якоре в бухте, и мы отправились к причалу, где была пришвартована шлюпка. Улицы Бриджтауна, скрывающиеся от жестокого палящего солнца под сенью пальм, кишели нищими, бывшими каторжанами, проститутками и торговцами. Кое-где можно было увидеть солдат, которые лениво, как сонные мухи, смотрели за порядком, но я был уверен, что как только начнётся заварушка, они скорее спрячутся подальше.

У причала на волнах покачивалась наша шлюпка, в которой мирно спал матрос. А неподалёку от неё, путаясь под ногами у портовых рабочих, сидел скверного вида старик, с виду похожий на попрошайку.

Мы с Филиппом пошли к шлюпке.

– Кровавый Эд? – произнёс старик, скорее констатируя факт, чем спрашивая меня.

Я остановился в двух шагах от него.

– Было время, когда я за это прозвище убивал, – сказал я, уставившись ему в глаза.

– Было время, когда я вешал таких как ты на ноке реи, – огрызнулся старик. – А теперь слушай сюда, сынок.

Я сложил руки на груди и оглянулся на Филиппа. Тот уже сидел в шлюпке, о чём-то беседуя с матросом.

– Слушаю.

Старик хрипло закашлялся, прикрывая рот узловатыми пальцами.

– Тот, кого ты ищешь, ушел на Кубу. Пуэрто-Эсперанса.

Я почесал обгоревшие остатки бороды. Городок неподалёку от Гаваны, столицы всей испанской Вест-Индии. Похоже, ублюдок решил пощипать будущую добычу Мэдифорда.

– Откуда такие вести? Ты первый, кто мне об этом говорит, а поспрашивал я немало, – хмыкнул я.

Старик рассмеялся, снова закашлявшись.

– Один из твоих бывших друзей проболтался. Питер Кэмпбелл.

На этот раз закашлялся я. От удивления и злости. Питер был моим квартирмейстером, но решил поддержать заговор. Он тоже заслуживает пули.

– А ты его откуда знаешь? И зачем ты вообще мне помогаешь? – спросил я.

– Они нас взяли на абордаж, – сказал старик. – Подловили возле Мартиники. Я прикинулся мёртвым, и меня выкинули в море с остальными трупами. А пока я лежал на палубе, кое-что подслушал.

Я вытащил из кармана золотую гинею и пару раз подбросил на ладони.

– Капитан Мур пошёл на Кубу за золотом. Хочет взять джек-пот, пока команда совсем не озверела, – сказал нищий, протягивая руку.

– Ублюдок… – прошептал я.

Монета перекочевала к старику, и тот мгновенно спрятал её в где-то в складках одежды.

– Эд, ты чего там? – спросил Филипп из шлюпки.

– Сейчас, – откликнулся я.

Нищий встал с грязного причала и отряхнулся.

– Удачи тебе, капитан, – сказал он и захромал прочь.

Я несколько секунд смотрел ему вслед, а затем сел в шлюпку и приказал отчаливать.

«Мститель» рассекал воды Антильского моря, оставляя за собой белые пенящиеся буруны. Впереди по курсу заходило солнце, раскрашивая воду красным и золотым и превращая вечернее небо в багровую полосу. Красивое зрелище, но меня оно не радовало. Закат вгонял меня в какое-то мрачное и тоскливое состояние, будто вместе с солнцем в морские глубины погружалась моя душа.

Курс взяли на северо-запад, в открытое море. Я стоял у самого бушприта, рядом с впередсмотрящим, и наблюдал, как солнце потихоньку тонет в океане. Как разбитый корабль.

– Капитан! – старый Питер Даннет ковылял ко мне, тростью подгоняя одного из парней.

Я повернулся к ним, сложив руки на груди. Судя по всему, матрос только что серьезно провинился.

– Малец только что попался на краже, – сказал боцман, добавив к этому несколько крепких словечек.

Парень стоял, опустив голову. Я тяжело вздохнул.

– Всех наверх.

Даннет несколько раз свистнул в боцманскую дудку, и моряки стали подниматься на палубу.