Unknown

Линдси проглотила остаток своего мартини и подняла пустой бокал, показывая его барменше.

‒ А что у тебя на личном фронте? ‒ спросила она. ‒ Есть муж или бойфренд, или может просто любовник?

Ответ на этот вопрос должен был быть прост для меня, но…

‒ Я сходила уже на четвертое свидание с очень милым парнем. И мы разговариваем почти каждый день.

‒ Милый, да? Разговариваете? ‒ Хмыкнула Линдси. ‒ У вас все серьезно? Уже решили, что встречаетесь исключительно друг с другом?

«Э-э… Мы решили?»

‒ Об этом мы пока не говорили, но я на другие свидания не ходила, - ответила я, глядя, как барменша наполняет оба наших бокала.

‒ Ты не очень сильно на него запала, ‒ сделав глоток, сказала Линдси, посмотрев на меня поверх своего фужера.

‒ Почему ты так решила?

‒ Я не заметила, чтобы ты воодушевилась, говоря о нем. Ты назвала его милым и не знаешь, ходит ли он на свидания с другими женщинами; очень похоже, что этот вопрос пришел тебе в голову всего тридцать секунд назад, но ты никак не отреагировала. Все это означает, что тебе все равно встречается ли он с кем-то еще.

Я глубоко вздохнула.

‒ Он потрясающий, правда, но чего-то не хватает.

‒ Не можешь себя заставить. – Понимающе кивнула Линдси.

Конечно, она была права, но мысль о том, чтобы расстаться с таким парнем, как Брайант, наводила уныние. На минуточку, такие парни в Нью-Йорке были наперечет. И вообще думать об этом мне сейчас не хотелось, поэтому я сменила тему.

‒ Какие еще есть сплетни в офисе? Что насчет Саманты?

‒ По большому счету Саманта такая, какой ты ее видишь. Работает в компании года четыре, замужем, насколько я знаю, детей нет. С Чейзом они знакомы давно. Кто-то говорил, что она была лучшей подругой девушки Чейза, которая умерла.

‒ Его девушка умерла?

‒ Да. Много лет назад. Кажется, ей тогда было чуть больше двадцати. – Линдси покачала головой. ‒ Ужасно. Такая молодая.

‒ Как она умерла? Болела?

‒ По-моему, произошел какой-то несчастный случай. – Вздохнула Линдси. – Все это произошло до моего прихода в компанию, но я слышала, что Чейз очень тяжело переживал ее смерть. Долгое время он находился не в лучшем состоянии, поэтому и лицензировал все разработанные им продукты и продал права на их производство, вместо того, чтобы выпускать самому. Сейчас лицензии на многие продукты истекают, и мы прорабатываем рекламные кампании для них, по сути, в первый раз.

‒ Ничего себе! ‒ Пораженно выдохнула я.

‒ Но теперь он вроде в порядке. В офис приходит в хорошем настроении. ‒ Линдси хихикнула. ‒ Но я бы тоже лучилась от радости, если б каждое утро видела в зеркале такое лицо, как у него. Этот парень до неприличия горяч, если тебе, конечно, нравятся подобные мужчины.

Она так смешно подвигала бровями, что я не выдержала и рассмеялась.

‒ А что, он не твой тип?

‒ Видимо, мне нравятся мужчины с залысинами и пивным животиком, которые время от времени остаются без работы. Мы с Алом вместе с тех пор, как мне стукнуло шестнадцать.

‒ Он набрал вес?

‒ Вообще-то нет. ‒ Фыркнула Линдси. ‒ Он всегда так выглядел. По каким-то неизвестным мне причинам Ал всегда смотрел на меня так, словно я умею ходить по воде. Он относится ко мне, как к принцессе.

‒ Повезло тебе. ‒ Вздохнула я.

На этом наш с Линдси тет-а-тет закончился, так как к нам присоединились только что пришедшие сотрудники отдела продаж, и завязался общий разговор на отвлеченные темы.

Я с удовольствием общалась, знакомилась с другими сотрудниками офиса, но никак не могла перестать думать о том, что узнала о Чейзе. Он потерял любимого человека. Подобное оказывает огромное влияние на жизнь любого, независимо от того насколько он умен и хорошо приспособлен. Даже если такая потеря не сломит вас, она обязательно оставит глубокие раны и небольшие царапины, которые никогда не смогут затянуться полностью.

К девяти часам вечера бар заполнился людьми, а толпа моих сослуживцев поредела. Когда домой отправилась Линдси, я осталась практически единственным представителем отдела маркетинга, не считая еще одного человека, и мне подумалось, что пора прощаться.

Барменша была занята, смешивая коктейли на противоположном конце барной стойки, и я терпеливо ожидала ее возвращения, когда явно нетрезвый парень, стоящий, по моему мнению, слишком близко, попытался завести со мной разговор.

‒ Это твой натуральный цвет волос? ‒ спросил он.

‒ Разве вам не говорили, что женщин нельзя спрашивать о трех вещах: возрасте, весе и цвете волос? – Вопросом на вопрос ответила я.

‒ Я не знал, ‒ невнятно пробормотал парень и слегка покачнулся. ‒ А значит ли это, что разрешается спросить номер телефона?

Я ответила настолько вежливо, насколько смогла:

‒ Полагаю, что так, если женщина не замужем и выглядит заинтересованной.

Теперь уже чувствуя насущную необходимость смыться отсюда как можно быстрее, я постаралась привлечь внимание барменши, чтобы, наконец, закрыть свой счет. Она подняла руку, давая понять, что видела меня, но все еще была занята напитками клиентов, сидящих у дальнего конца стойки.